Терри Пратчетт - Делай деньги!

– Ты можешь выйти вон в ту дверь, и мы больше не будем возвращаться к этой теме.

Другая дверь. Через ее порог он не переступал.

– Вот в эту? – Мокриц встал и указал на дверь.

– Совершенно верно, господин фон Липвиг.

Мокриц повернулся к Стукпостуку:

– Одолжи мне свой карандаш, пожалуйста. Благодарю.

Он подошел к двери и отворил ее. Там он театральным жестом приложил ладонь к уху и бросил карандаш.

– Посмотрим, как до…

Тюк! Карандаш отскочил и покатился по самому что ни на есть твердому полу. Мокриц подобрал карандаш, уставился на него и побрел обратно на свое место.

– Разве не там раньше была глубокая яма, утыканная кольями? – спросил он.

– Ума не приложу, с чего ты это взял, – ответил лорд Витинари.

– Точно была, – не унимался Мокриц.

– Стукпостук, как ты думаешь, почему наш дорогой господин фон Липвиг полагает, что за этой дверью когда-то была глубокая яма, утыканная кольями? – спросил Витинари.

– Понятия не имею, откуда у него могли возникнуть такие мысли, милорд, – пробормотал Стукпостук.

– Я очень доволен работой на Почтамте, между прочим, – сказал Мокриц и поймал себя на мысли, что как будто оправдывается.

– Кто бы сомневался. Из тебя вышел выдающийся главный почтмейстер, – сказал Витинари и повернулся к Стукпостуку. – Здесь мы закончили. Можно приступать к утренней корреспонденции из Орлеи. – С этими словами он бережно вложил письмо в конверт.

– Да, милорд, – отозвался Стукпостук.

Тиран Анк-Морпорка погрузился в работу. Мокриц бессмысленно наблюдал за действиями Витинари, который вынул из ящика стола небольшую, но увесистую на вид шкатулку, достал оттуда палочку черного сургуча и накапал его на конверт с таким сосредоточенным видом, что Мокрица это взбесило.

– Это все? – спросил он.

Витинари поднял на него взгляд, как будто удивленный тем, что он еще здесь.

– Конечно, господин фон Липвиг, можешь быть свободен.

Он отложил сургуч и достал из шкатулки черный перстень с печаткой.

– И все, и никаких проблем?

– Нет, ровным счетом никаких. Ты стал образцовым гражданином, господин фон Липвиг, – сказал Витинари, аккуратно впечатывая в остывающую лужицу литеру V. – Каждый день в восемь утра ты на ногах, в восемь тридцать – на рабочем месте. Ты превратил Почтамт из ходячей катастрофы в хорошо отлаженный механизм. Исправно платишь налоги и, мне тут шепнули, метишь на место председателя Гильдии Купцов в будущем году. Похвально , господин фон Липвиг!

Мокриц собрался уходить, но задержался.

– И что не так с местом председателя Гильдии Купцов? – поинтересовался он.

Медлительно и с невероятным терпением лорд Витинари убрал перстень обратно в шкатулку, а шкатулку – в ящик стола.

– Прошу прощения, господин фон Липвиг?

– Вы просто сказали это таким тоном, как будто тут что-то не так.

– Уверен, что я этого не делал. – Витинари перевел взгляд на секретаря. – Стукпостук, разве в моих словах просквозила уничижительная интонация?

– Нет, милорд. Вы неоднократно отмечали, что купцы и торговцы являются оплотом нашего города, – ответил Стукпостук, протягивая патрицию толстую папку.

– Мне вручат настоящую золотистую цепочку, – сказал Мокриц.

– Слышишь, Стукпостук, ему вручат настоящую золотистую цепочку, – проговорил Витинари, вчитываясь в очередное письмо.

– И что в этом плохого? – возмутился Мокриц.

Витинари поднял на него взгляд, исполненный искусно подделанного недоумения.

– Как твое здоровье, господин фон Липвиг? Кажется, у тебя какие-то проблемы со слухом. Тебе пора спешить. Почтамт открывается через десять минут, и ты наверняка захочешь, как всегда, подать хороший пример своим сотрудникам.

Когда Мокриц вышел, Стукпостук тихонько положил перед Витинари папку. Досье было подписано: «Альберт Стеклярс/Мокриц фон Липвиг».

– Благодарю, Стукпостук, но зачем мне это?

– Смертный приговор Альберту Стеклярсу все еще действителен, – прошелестел Стукпостук.

– А. Понимаю. Ты думаешь, я захочу указать господину фон Липвигу на то, что его криминальное альтер-эго все еще можно казнить? Ты думаешь, я намекну ему, что мне достаточно просто сообщить газетам о потрясении, которое я испытал, когда внезапно выяснилось, что наш достопочтенный господин фон Липвиг на самом деле криминальный талант, фальшивомонетчик и аферист, который награбил сотни тысяч долларов, разоряя банки и пуская по миру честных предпринимателей? Ты думаешь, я стану угрожать, что направлю самых надежных своих ревизоров в бухгалтерию Почтамта, где, вне всякого сомнения, будут выявлены вопиющие хищения? Ты думаешь, что там они недосчитаются, скажем, целиком всего пенсионного фонда Почтамта? Ты думаешь, я заявлю всему свету, какой ужас испытываю от того, что негодяй фон Липвиг сумел избежать петли палача при помощи неизвестных пособников? Проще говоря, ты думаешь, я захочу втолковать ему, что могу затащить его так низко, что всем его бывшим товарищам придется садиться на корточки, чтобы плюнуть на него? Такого ты мнения, Стукпостук?