Анастастия Енодина - Отверженный

— Это увлекательно? — приподняв бровь, усмехнулся Лайгон.

— Ну да, — отозвался мужчина. — И небесполезно.

Маг улыбнулся и насмешливо спросил:

— Какая разница, в каком состоянии твой меч, если ты никогда никого не пронзишь им?

— Начищенный он лучше смотрится в поединках. И не говори, что не замечаешь красоты этого меча.

Лайгон понимающе кивнул, но вышло слишком неискренно. Брат улыбнулся ему, понимая, что тот считает глупостью его привычку участвовать во всех возможных мероприятиях и быть неизменно на высоте. Лайгон оглядел прибранную комнату. Совсем не так выглядели заваленные вещами, книгами и одеждой апартаменты мага. Он не любил наводить порядок, прекрасно ориентируясь в учинённом самим собой хаосе. Тем более этот хаос защищал его от наведывания незваных гостей — валинкарцы чтили порядок, и магия помогала им не прилагать усилий к его поддержанию. От этого у многих складывалось ложное впечатление, что Лайгон, окромя всех своих недостатков, ещё и слабый маг.

Он пробежал глазами по оружию, висевшему на стене, по портрету Бравы, который нарисовал какой-то весьма талантливый валинкарец, при помощи магических способностей воссоздавший на холсте образ рыжеволосой девушки. Она улыбалась своей привычной ничего не значащей и не дарующей тепла улыбкой, которая вызывала у мага желание отвернуться. Ему вообще казалось, что в Валинкаре не осталось нормальных живых представителей женского пола. Было немало желающих заполучить загадочного принца в свои ухажёры, и иногда он даже поддавался на провокации, но быстро разочаровывался. Впрочем, эти разочарования не расстраивали его особенно сильно: он довольно скоро утвердился во мнении, что валинкарские красавицы в большинстве своём отличаются друг от друга лишь внешностью. И всё равно, даже при этом, Брава казалась ему верхом глупости и отсутствия хоть какого-то внутреннего содержания. Странным было то, что магу казалось, что она не поумнеет и, прожив тысячу лет. А ведь валинкарцы могли бы быть лучше: например, Элара была мудрой (как он тогда считал), Лаивсена сочетала в себе зачатки разума и красоту… Где-то среди этого народа наверняка скрывались подобные им, только Лайгону они пока не встречались.

— Слушай, Феронд… — обратился маг к брату, вспомнив, зачем вообще пришёл. — Пойдём к Эларе? Мэггон наверняка ещё занят своими делами, так что мы не помешаем.

Карие глаза посмотрели на Лайгона с удивлением, и Феронд спросил, как бы не выражая протеста и не отказываясь от посещения матери, а просто желая узнать подробности:

— Зачем мы к ней пойдём? Виделись же за ужином.

Лайгон задумчиво пожал плечами, словно и сам не знал ответа и сказал неопределённо:

— Вспомним детство, послушаем какую-нибудь историю… про любовь, например…

— С чего такое желание? — удивился Феронд, откладывая оружие и камень в сторону.

— С того, что твоя Брава — апогей глупости, — без обиняков ответил маг. — Не говорю, что ты сам очень уж умный, но хотелось бы видеть рядом с тобой ту, которая будет совершенствовать тебя, а не ту, рядом с которой ты будешь деградировать.

Феронд с тревогой посмотрел на брата. Маг ожидал, что его собеседника могут обидеть сказанные слова или возмутить, но они, вопреки ожиданиям, вызвали сочувствие.

— Лайгон, — мягко начал Феронд. — Она не нравится тебе, да и ты пугаешь её. Если ты боишься, что из-за этого однажды я косо посмотрю на тебя — то ты ошибаешься. Если думаешь, что смогу быть таким, как ты, то тоже ошибаешься. То, что со мной Брава, не изменит того, что ты мой брат, и я всегда буду на твоей стороне.

Маг закрыл глаза и безнадёжно вздохнул. Феронд умел красиво и пафосно говорить. Но было бы лучше, умей он понимать, что говорят ему . Лайгон открыл глаза и со снисходительной улыбкой покачал головой, намекая, что его брат не прав, но слов на него тратить, чтобы доказать это, он не намерен.

— Но идея мне нравится, — продолжал младший брат. — Серьёзно. Я с удовольствием послушаю мамины сказки и на этот раз обещаю не уснуть.

Он отложил в сторону ржавый меч и камень. Поднялся с кресла и направился к двери, возле которой стоял маг. Лайгон усмехнулся и вышел из комнаты первым.

Они прошли по коридору, поднялись по широкой каменной лестнице, пересекли зал с огромными причудливыми островерхими окнами и остановились у двери в покои родителей. Лайгон постучал своим замысловатым стуком, и Элара вскоре подошла и открыла дверь, приветливо оглядывая пришедших.