Олег Трувинс - Неоновые блики

– Ладно, ладно… Пошутил я…, – обиженный верзила нехотя повернулся на правый бок и тяжело вздохнул, – уже и поговорить нельзя. Ну что за люди пошли… Мелочь какая-то… Пигалица…

В тяжелом ожидании прошел час. Борясь со сном, Катя все это время ходила то по палате, то по коридору. Изредка она подходила к дверям ординаторской и прислушивалась. Там по-прежнему было тихо.

В очередной раз вернувшись в палату, Катя взглянула на Петра, и к своей безумной радости увидела, что тот лежит с открытыми глазами и очень внимательно глядит прямо на нее. Она в два прыжка подскочила к койке.

– Вы меня слышите? Это я – Катя. Помните меня? Как вы? – забросала она Петра очередью из коротких вопросов, не понимая, что даже если он и мог бы сейчас говорить, то не смог бы выдать ни одного членораздельного звука из-за торчащей у него изо рта трубки от аппарата ИВЛ.

Петр и молчал, активно вращая глазами и, по всей видимости, изо всех сил пытаясь хоть что-нибудь понять. Внезапно он закашлялся. Катя догадалась, что он снова может самостоятельно дышать и теперь трубка от аппарата ИВЛ ему только мешала.

– Сейчас, подождите…, – Катя склонилась над ним и потихоньку вытянула трубку из его горла. Петр еще сильнее зашелся в приступе кашля.

– Смотри-ка, воскрес жмурик. Ну и чудеса! Эй докторица! Медичка! – снова подал голос верзила с перевязанным лицом, – а может, ты и мой зуб посмотришь? Побаливает иногда нижний крайний. Может, дернешь его и все дела, раз уж ты здесь? А, медичка?

– Завтра! – пообещала Катя и снова повернулась к Петру. Он уже перестал кашлять, сорвал с себя капельницы и датчики монитора, и теперь сидел на койке, завернувшись в простыню и, прищурившись, смотрел на Катю, языком ощупывая то место, где еще недавно был, в общем-то, нормальный зуб.

– Вспомнил! – проговорил он, – вы – Катя, я – в Н-бурге, а… что со мной произошло?

– Один момент! – Катя сбегала к этажерке, взяла новый марлевый тампон и вернулась, – откройте-ка рот!

Петр послушно открыл рот, и Катя ловко сменила старый тампон на новый. После этого она деловито продолжила:

– Сомкните-ка зубы. Все расскажу позже, ну а сейчас мы должны побыстрей отсюда убраться.

Петр безропотно сомкнул челюсти и кивнул. Катя помогла ему встать с койки, и они направились к выходу из палаты.

– А ведь я тебя знаю! – снова заговорил верзила с перевязанным лицом, – это же ты мне, жмурик, нос сломал, и моему брату тоже.

Он кивнул в сторону окна, где за ширмой похрапывал еще один пациент:

– А ну стоять оба! Братан! Тут этот, который нам носы…

Петр и Катя посмотрели друг на друга и, не удержавшись, рассмеялись, поняв, что в пяти метрах от них, оказывается, лежат те самые грабители, которые два дня назад отобрали у Кати сумку.

– Лежи давай, помалкивай, – низким голосом приказала ему Катя, и вытащила из-за пояса свой игрушечный пистолет.

– Лежу, лежу! Молчу! – верзила увидел большой пистолет из черной матовой стали, быстро повернулся лицом к стенке и застыл без единого движения.

Увидев с какой невероятной скоростью верзила повернулся на своей койке, Катя и Петр снова рассмеялись. Они вышли в коридор. Катя сбегала к ординаторской, постучала три раза, приложила ухо к двери и, убедившись, что там по-прежнему тихо, подвинула поближе к двери ключ. Секунду подумав, она положила возле двери и свой пистолет.

Петр оперся о Катино плечо. Они начали крадучись спускаться по лестнице. Охранник по-прежнему крепко спал, жутковато таращась полуоткрытыми глазами в дверь, периодически похрапывая и причмокивая, и поэтому парочка беспрепятственно вышла во двор больницы.

– Стой, стой, стой… Стрелять буду, стрелять буду… Застрелю, собака… Стой, стой, стой, стой, стой, стой…, – услышали они напоследок тихое бормотание.

Они быстро пересекли двор, и уже через минуту усаживались на заднее сидение машины. Ни о чем не спрашивая, Ира включила передачу и «гольф» неслышно выехал с переулка. Отъехав на приличное расстояние, Ира включила фары и посмотрела в салонное зеркало:

– Катя, куда поедем? К тебе?

– Лучше в гостиницу, – попросил Петр.

К тому моменту, как они с Катей сели в машину, к нему уже полностью вернулась память. Единственное, что он не помнил – сколько времени он лежит в этой больнице, и по какой причине он в ней оказался. Он вспомнил, что в тот вечер, когда он убедился, что Вероника изменила свою рекламу и убрала с нее изображение нечистой силы, он сразу же поспешил на свидание с Катей.