Кассандра Клэр - Город падших ангелов

Изабель оглянулась на товарищей: Алек, спрятав ведьмин огонь, освещал кабину лифта клинком серафима; в руке у Джордана поблескивал жуткий длинный нож, а Майя вроде собирала волосы на затылке. На самом деле она вынула острую, как бритва, шпильку. В глазах у волчицы загорелся злобный зеленоватый огонек, на пальцах выступили когти.

– За мной, – скомандовала Изабель. – По-тихому.

Бился прижатый к шее кулон, Изабель шла по коридору, словно подгоняемая тычками невидимого пальца. Остальных она не слышала, хоть и знала: они идут следом – по гранитным стенам ползли длинные тени. Горло перехватило, нервы натянулись, как всегда перед дракой. Предвкушение битвы Изабель любила меньше всего; потом оно завершится, и на волю вырвутся гнев и жестокость. Тогда все мысли займет бой, и только бой.

Войдя под арку, Изабель присмотрелась: мрамор, причудливый орнамент в виде завитков, не совсем вписывающийся в современный интерьер. Проходя дальше, Изабель задрала голову и чуть не вскрикнула: скалясь, на нее смотрело изображение горгульи. Скорчив рожицу, Изабель вошла в комнату.

Просторная, высокий потолок; в будущем здесь разместят полноценную квартиру-студию. Вместо стен – окна от пола до потолка, с видом на Ист-Ривер и Куинс; в темных водах реки отражаются кроваво-красное и темно-синее свечение рекламы пепси. Огни соседних зданий кажутся новогодними украшениями. Сама комната погружена во тьму и полна странных, бесформенных теней, расставленных с равным промежутком друг от друга. Изабель прищурилась: тени вроде не живые, больше похожи на детали угловатой мебели, но какой?..

– Алек, – тихо позвала Изабель. Кулон чуть не вырывался из оправы. Больно бил по шее.

Уговаривать брата не пришлось. Он подскочил к Изабель и поднял клинок над головой. Свет затопил комнату, и рука Изабель метнулась ко рту.

– Боже правый, – прошептала девушка. – Ангел мой, нет…

– Вы ему не мать, – надломившимся голосом возразил Саймон. Лилит даже не обернулась. Она по-прежнему гладила крышку гроба, в котором лежал Себастьян, тихий, бездыханный. Босой. – Его мать – другая женщина, она же мать Клэри, так что Себастьян… Джонатан с Клэри брат и сестра. Он не обрадуется, если вы причините ей вред.

Рассмеявшись, Лилит обернулась к вампиру:

– Смелая попытка, светолюб. Все не так, как ты думаешь. Я наблюдала, как рос мой сын. Порой наведывалась к нему в обличье совы. Видела, какую ненависть питает к нему женщина, что подарила ему жизнь. Джонатану не за что любить Джослин Моргенштерн, и он не обязан считать сестрой Клариссу…

Взгляд ее темных глаз переместился с Саймона на Джейса и Клэри. Они почти не сдвинулись с места, Джейс по-прежнему сжимал девушку в смертельных объятиях. С виду он хранил невозмутимое спокойствие, однако Саймон знал, как быстро Джейс переходит в режим бойца.

– Джейс, – позвала Лилит. – Ступи в круг. Введи в него девушку.

Джейс послушно подвел Клэри к пределам магических линий. Едва они ступили внутрь круга, как руны вспыхнули красным огнем. На груди у Джейса, слева, над сердцем вспыхнул еще знак, такой яркий, что Саймон невольно зажмурился. Даже сквозь плотно закрытые веки вампир видел неровные, жесткие черты рисунка.

– Открой глаза, светолюб, – прикрикнула Лилит. – Время пришло. Ты отдаешь кровь или упорствуешь в отказе? Цену упрямства ты теперь знаешь.

Саймон посмотрел на Себастьяна… Не может быть! На груди у него мерцала руна-близнец той, что горела на груди Джейса. И пока Саймон глядел на нее, Знак совсем потух. Себастьян оставался бледен, неподвижен, бездыханен.

Мертв.

– Я не верну его, – сказал Саймон. – Он умер и не сможет пить мою кровь.

Зашипев сквозь зубы, Лилит вперила в Саймона полный ядовитого огня взгляд:

– Сначала укуси его. Ты светолюб, в твоих жилах течет кровь Ангела. Его эссенция в твоей крови, слезах, в слюне и секрете клыков. Кровь светолюба оживит Джонатана на время, дабы он смог пить и глотать. Укуси его и дай свою кровь.

Саймон ошарашенно уставился на Лилит:

– Т-то есть… я умею воскрешать мертвых?

– У светолюба есть такая сила. Но нет права ею пользоваться.

– Права?

Улыбнувшись, Лилит провела кончиком длинного красного ногтя по крышке гроба:

– Историю пишут победители. Между Светом и Тьмой не такая уж и великая разница. В конце концов, без Тьмы Свету было бы некого побеждать.

Саймон невыразительно смотрел на нее.

– Равновесие, – пояснила демоница. – Некоторые законы стары как мир, и один из них гласит: нельзя вернуть ушедшее. Душа мертвого принадлежит смерти, и если возвращаешь ее – плати свою цену.