Кассандра Клэр - Город падших ангелов

– Я знаю, что будет, – ответила Клэри, вспомнив берег озера Лин, меч и песок, пропитанный кровью Джейса. Он погиб, и, хоть Ангел возвратил его, Клэри пережила самые страшные минуты своей жизни. – Я хотела умереть и в то же время знала: сдавшись, я бы тебя подвела.

Джейс изобразил бледное подобие улыбки:

– Те же мысли посещали и меня. Одному мне не жить, но руки я на себя не наложу, потому что желаю быть с тобой и после смерти. С самоубийцей ты не заговоришь ни в одной из жизней. Я бы продолжал земной путь, стараясь жить как можно полнее, до самой встречи с тобой. Однако, если я сам причиню тебе боль, если стану причиной твоей гибели, от самоубийства меня не удержит ничто.

– Не говори так. – Клэри до самых костей пробрал озноб. – Почему сразу не признался?

– Я не мог рассказывать о таком, – не терпящим возражений тоном ответил Джейс.

– Почему?

– Я считал себя Джейсом Лайтвудом, надеялся вытравить из себя отцовское воспитание. Теперь думаю, что люди не меняются, и я навсегда останусь Моргенштерном, сыном Валентина. Он растил меня десять лет, подобные пятна из жизни вывести невозможно.

– По-твоему, всему виной отец? – спросила Клэри, припомнив слова Валентина в пересказе Джейса: «Любовь убивает». Странно называть Валентина отцом Джейса, ведь кровного родства между ними нет. В ее, Клэри, жилах есть кровь Валентина, хотя себя она никогда не считала его дочерью. – И это ты хотел от меня утаить?

– Кроме тебя, мне никого и ничего не нужно. Может, Джейс Лайтвуд и заслуживает желаемого, зато Джейс Моргенштерн – нет. Где-то в глубине души я знаю это, иначе не пытался бы разрушить наше счастье.

Сделав глубокий вдох, Клэри медленно проговорила:

– Я с тобой не согласна.

Глянув на нее, Джейс удивленно моргнул:

– То есть?

– Ты списываешь кошмары на психологию, будто проблема у тебя в мозгу. На самом деле кто-то наложил на тебя проклятие.

– Я не…

– Итуриил посылал мне видения. Так может, кто-то посылает тебе кошмары?

– Итуриил помогал тебе, вел к истине. Какой смысл посылать мне кошмары? Они глупые, бессмысленные, извращенские!

– Смысл есть. Просто ты не там ищешь. Или через кошмары тебе пытаются причинить боль.

– Кому такое выгодно?

– Твоим врагам… – намекнула Клэри, прогоняя из головы образ королевы Благословенного двора.

– Может быть, – тихо произнес Джейс, глядя на руки, – Себастьяну…

Вот и Джейс не называет Джонатана по имени. Правильно, ведь Джонатаном зовут его самого.

– Себастьян мертв, – чересчур резко напомнила Клэри. – И потом, будь у него способность насылать кошмары, он пользовался бы ею при жизни.

На лице Джейса отразилась смесь надежды и сомнения.

– Есть еще кто-то? Еще враги?

Сердце колотилось о ребра. Клэри, не до конца уверенная в собственной правоте, очень хотела, чтобы подозрения оправдались. Но давать Джейсу – и себе самой – ложную надежду…

Когда Джейс последний раз хоть на что-то надеялся?

– Надо в Город молчания, – сказала Клэри. – Братья выяснят, если кто-то покопался у тебя в голове. Они ведь изучали мою память.

Открыв рот, Джейс тут же закрыл его.

– Когда отправляемся? – только и спросил он.

– Сейчас же. Не хочу ждать, а ты?

Джейс молча вскочил на ноги. Схватив футболку, посмотрел на Клэри и почти что улыбнулся.

– Если идем в Город, тебе лучше одеться, – сказал он. – Мне, конечно, нравится, когда ты в нижнем белье, но Братья такой вид вряд ли оценят. Их и без того мало осталось, еще помрут от перевозбуждения.

Поднявшись, Клэри запустила в Джейса подушкой – от громадного облегчения. Надела футболку и только тут снова заметила на постели кинжал. Оружие мерцало серебристым пламенем.

– Камилла, – произнес Магнус. – Давненько не виделись.

Вампиресса улыбнулась. Ее кожа стала белее, под ней проступила паутинка вен; волосы по-прежнему хранили оттенок воздушного серебра, а глаза оставались по-кошачьи зелеными. Красоты Камилла ничуть не утратила. Глядя на нее, Магнус вновь перенесся в Лондон: газовые фонари, дым, грязь и лошади, серо-стальной туман и цветы в Кью-Гарденз. Магнус вновь видел мальчика-брюнета, синеглазого, как Алек; скрипичная музыка разливалась серебристым ручейком. Магнус видел девушку с вьющимися каштановыми локонами и серьезным взглядом. В мире, где бессмертный маг ничего не может удержать при себе, она стала тем немногим, что никогда не уйдет.

А потом появилась Камилла:

– Я соскучилась, Магнус.