Ирина Комарова: Пятница, тринадцать ноль-ноль

Нет, сомнительно, очень сомнительно, что кто-нибудь, хоть трижды гроссмейстер, сунулся бы сейчас в зал. Если кто и задумал что недоброе, то он сейчас крутится здесь, поблизости, в темных коридорах.

А почему, кстати, так темно? Ну, вечер, понятно, даже поздний уже вечер – заболтались ребята в Зале Советов и не заметили, сколько времени прошло. Но там-то светло! Так что же случилось с освещением в коридорах? Разом потухли все светильники? Ага, причем совершенно случайно. Нетушки, в эти игры он сам много лет играл, и сам такие «случайности» не один раз организовывал. Где-то здесь прячутся гости дорогие, причем совсем недалеко… Оп-па! Ганц затаил дыхание. Как же ему мешает проклятое сипящее горло! Он не столько видел (это, собственно, и невозможно было, по чисто техническим причинам) или слышал, сколько ощущал присутствие человека, точно так же прижавшегося к стене, за ближайшим поворотом коридора.

Так, теперь надо потихоньку отползти назад, пока его не засекли. Нормально, время есть – еще минуту он точно может не дышать. Потом, правда вдох получится с таким свистом… а этот, за углом, хорошо стоит, профессионально. Значит не гроссмейстер, гроссмейстеры до такого не унижаются – прятаться, засады устраивать, ждать… они проще на жизнь смотрят. Мешает им Ганц? Да никаких проблем – шарах! – и нет никакого Ганца. Пусть радуется, если от него хоть мокрое место осталось. Так, вот и хорошо, вот теперь можно вздохнуть, никто не услышит… ф-фу, аж лоб взмок. Ничего, расслабиться на секунду, встряхнуть кистями рук и – порядок. Теперь достать меч из ножен, вот так, не торопясь, аккуратно… Интересно этот профессионал кого-то конкретно караулит, или ему все равно на кого стоять? Есть, конечно, еще два варианта: что он потихоньку подбирается к Залу Советов, или что он охраняет кого-то, кто сейчас потихоньку подбирается к Залу Советов. Итог общий – тогда в засаде оказывается уже сам Ганц. Прекрасно! Оч-чень неприятная будет кому-то неожиданность… о, нет, только не это!

За спиной, в конце коридора, на секунду высветился освещенный прямоугольник двери, и голос Таффи поинтересовался громко:

– А чего это так темно?

– Так почти ночь уже, – в собеседнике магистра Торстена без труда угадывался Пироман. – Сейчас я запалю огонек какой-нибудь.

– Не надо, – твердо отказался Таффи (во всех вопросах, касающихся сочетания «Пироман и огонь», он быстро научился проявлять твердость), – Я сам.

«Сейчас он зажжет светильник, – лихорадочно соображал Ганц, – и превратится в прекрасную, просто идеальную мишень! Крикнуть, предупредить? Если бы на его месте была Арра, но это же Таффи! Начнет удивляться, переспрашивать… может Пироман успеет среагировать? Вероятность есть, но это только вероятность… слишком рискованно… а, пропадай все пропадом!»

Магистр Торстен стряхнул с ладони небольшой, светящийся слабым оранжевым светом шарик – тот взмыл вверх и закачался под потолком. В ту же секунду, Ганц оттолкнулся от стены, и, сипло рявкнув: «Щит, Макс!», рванулся вперед, прямо на фигуру, выступившую из-за угла, высоко вскинув руки.

«Опоздал!» – мелькнуло в голове, когда он заметил, как блеснули, срываясь с ладоней незнакомца, лезвия метательных ножей.

– Щит! – с отчаянием повторил он, взмахнув мечом. Это был почти цирковой фокус – отбить мечом летящий в цель метательный нож. Ганц умел выполнять этот фокус, но не в таких условиях. Не без подготовки, не в темном коридоре, не с партнером, который бросает нож точно тебе под руку и с нужной скоростью. И не два ножа одновременно. Собственно, никаких шансов у него не было, и Ганц поднял меч из чистого упрямства. Да еще смутно надеясь, что Пироман сообразит, в чем дело и выставит щит. (Собственно, некоторую задержку спровоцировал сам Ганц, тем что экономя время, назвал Пиромана по имени, Максом. Тот настолько не ожидал от Ганца подобного обращения, что не сразу среагировал.)

Один нож Ганц все-таки достал. Не слишком удачно, правда – зацепив своим клинком, изменил направление и заточенный как бритва нож упал вниз, располосовав ему плечо. В ту же секунду Ганц, по наполнившему коридор фиолетовому сиянию и звону металлического клинка о каменный пол, понял, что все в порядке: Пироман успел. Так что, не оглядываясь назад, Ганц рванулся догнать человека, который, метнув ножи, тут же скрылся за углом.

Пироман взглянул ему вслед, строго приказал Таффи:

– Сиди за щитом, не высовывайся, – и скользнул вдоль стены, – я пойду Ганцу помогу.