Екатерина Лаврова: Птичка в клетке (СИ)

На втором этаже были комнаты. Могу поспорить, что в одну из некоторых, которая является комнатой Самаэля, меня вчера призвали. Так же Альтаир показал и мою комнату. Моя мне понравилась, как я люблю, в серых тонах. Да и вообще весь дом был в серых каменных тонах. Альтаир оставил меня одну. В шкафу нашлось несколько рубашек, брюк, мантий и сапог.

Самаэль.

Валькирия то мне и нужна. Жаль у неё с ближним боем плохо, но это вполне исправимо. А вот то, что она целитель порадовало. Хотя не могу сказать, насколько её навыки целителя высоки, лечила она пока только себя, да вполне успешно, многие до неё погибали ещё до поединка со мной.

- Альт, как она? - Мальчишка, сидевший за столом и размышляющий о чём-то, резко вздрогнул.

- Спит – отозвался он и его взгляд совсем утерял всякий смысл – Ты её тоже убьёшь? – Он посмотрел мне в спину, но я отчётливо ощутил его взгляд.

- Я ещё никого не убивал, они сами умирали – спокойно ответил я. Даже не соврал!

- А Кассандра тоже умрёт? – Грустно продолжил Альтаир, скорее утверждая, чем спрашивая. Я обернулся и скрестил руки на груди, вглядываясь в мальчика.

- Все мы когда-нибудь умрём Альтаир, все. - Мальчик нахмурился и отвернулся, постукивая пальцами по столу. – Будешь кушать?

Он тяжело вздохнул и помотал головой.

- Лучше отнесу Кассандре.

- Твоё право. – Отозвался я и отдал ему поднос с обедом. Вполне вероятно, что Сандра спит. Да, её эта прогулка знатно потрепала. Я зловеще улыбнулся. Такая хрупкая и беззащитная валькирия, ещё умудряется перечить и царапаться, но ничего, и не таких усмиряли!

- Самаэль? – Позвал меня Альт, показавшийся в дверях кухни с подносом. – Она спит…

- И…? – Протянул я, намекая на то, что валькирию вполне можно разбудить и покормить насильно.

- Я не могу, Самаэль! – Он поставил поднос и ушёл к себе. Странный он.

Теперь поднос с обедом к Кассандре придётся относить мне.

Я вошёл в комнату. Валькирия лежала на заправленной кровати, свернувшись в клубок, обнимая себя тонкими ручками за туловище и мирно посапывая. Поднос я оставил стоять на тумбе у кровати а сам начал разглядывать такой интересный трофей.

Перья на её крыльях слегка подрагивали в такт дыханию, на светлой коже, под слоем запёкшийся крови виднелись, рассечены, раны. Некоторые кости откровенно выпирали, намекая на переломы. Волосы прилипли к лицу, скрывая острый, словно клюв, нос, большие серые глаза и чуть пухлые губы. Она походила на загнанную пташку, которую всё же поймали и посадили в клетку. Грудь так же часто взымается, подрагивают ресницы и, из-под них виднеется несколько следов солёных ручейков.

- Кассандра - я тронул её плечо. Она резко распахнула глаза и посмотрела на меня, потом дёрнулась и забилась в угол кровати. – Я принёс тебе обед.

- Спасибо господин – голос её всё ещё дрожал, и эту фразу она проговорила будто автоматически.

- Сегодня на закате жду тебя на полигоне. Наш поединок не окончен.

- Хорошо господин. – Отозвалась она, так и не решившись хоть на миллиметр сдвинуться в сторону подноса с обедом.

Я удалился. И чего меня так бояться?! Хотя никому, не секрет, что асуры используют валькирий в самый коварных целях, да и Сандра наверняка впервые видит асура и судит о нас по сложившимся ранее стереотипам.

В моём кабинете Альтаир оттирал с пола пентаграмму, оставленную после вызова валькирии.

- Как она? – подал голос мальчишка, не оборачиваясь в мою сторону.

- Как и все, шарахается, пугается, называет «господин» - я усмехнулся.

- Ещё жива?

- Как же, у нас с ней ещё бой сегодня на закате. – Отозвался и опустился в своё кресло. На столе лежал конверт с подписью «Графу Самаэлю де Харни», я поморщился и спросил:

- Альтаир, от кого письмо?

- Письмо? – переспросил мальчишка и подошёл ко мне, разглядывая конверт. – Ни кто не заходил в дом… кроме Кассандры.

- Это мы ещё проверим – отозвался я и вскрыл конверт.

Там оказалась пустой лист, в правом нижнем углу которого чернела виньетка рода Харни…

Альтаир взглянул на это, пожал плечами и, забрав ведро с тряпкой, удалился из моего кабинета. Я томно выдохнул, поворачивая лист на свет, но так ничего и не увидел, лишь красные лучи заходящего солнца просветили лист, намекая на то, что пора бы пойти и размяться с валькирией.

Она стояла на крыльце дома, вглядываясь в лес и прислушиваясь к журчанию речушки. Тут было как-то разнообразнее, чем в том месте, куда она убежала: чирикали птички, с ветвей деревьев то и дело осыпался снег, какие-то зверушки издавали безобидные звуки, насыщая задний дворик моего дома жизнью. Но она ещё не знала правды.