Екатерина Лаврова - Птичка в клетке (СИ)

Инструмент был настроен вполне прилично, гриф ещё хранил тепло державших его ранее рук, струны поддавались охотно, наполняя трактир первыми звуками, сливающимися в одну тугую косу со словами песни, вспомнившейся мне:

- Скорбя по вселенской утрате,

Я сердце своё не щадил

Что можно увидеть во взгляде

Того, кто сволочьём уходил?

В красивом, богато расшитом наряде

Убраться с глаз скорее спешил?

Теряясь в золотой анфиладе

Свою обиду злостью душил?

Вот так схлынула нежность,

Вот так пропала любовь.

Карая меня за небрежность

Макнула лицом в Её кровь!

Мальчишка, кажется, удивился, но я не видел его лица, лишь заалевший подбородок, куда под капюшон мантии юркнула маленькая рука в перчатках, снимая с ресниц не прошеную слезу.

- Ты сделал всё, что хотел? – Поинтересовался он, стараясь совладать с произведённым моей песней, впечатлением. Да я и сам не знал, что могу так чувствовать, да ещё и передавать это чувство окружающим всего лишь с помощью рук и нескольких звонких струн.

- Нет, есть ещё кое-что – добавил я, и вышел за порог, тут же накидывая на себя заклинание от Теней, будучи уверен, что незнакомец хвостом отправится за мной. Кажется, это был маг, раз с такой лёгкостью создал защитный полог. Значит – человек. Но почему в Аргалоре!?

- Всё интереснее и интереснее – легко сказал мальчишка, поравнявшись со мной. Мы шли в сторону ущелья Плачущего Дракона, в то место, где вековые острые, зубастые скалы отступают у нерушимых стен города. Но всё равно пара шагов заставит самых не аккуратных распрощаться с жизнью, ибо в этом месте, как и во всём ущелье, дна не было видно, его покрывал густой, белый туман.

Это место не светилось во тьме приветливыми огнями ночного города, оно завораживало, притягивало и пугало. Притягивало меня, знающего, что там, на этом просыревшем дне лежит тело моей возлюбленной, которая, как Лазарь и несколько сотен драконов распрощалась в этом месте с жизнью. Но она это сделала не по своей воле.

- Что задумал?! – Хлёстко задал вопрос мальчишка, немедленно становясь ближе ко мне, всем видом давая понять: я туда упаду только через него.

- Задумал сделать самое последнее в этой жизни… - Я не договорил, он меня снова перебил!

- Ты не можешь, сейчас, когда у тебя есть это – он разжал руку в перчатке и там лежал амулет, маленький такой, в серебристый круг которого был вписан золотистый меч с парой крыльев, между которыми искрился магией янтарь…

Крылья Лазаря… - Так назывался этот амулет, и он мог вернуть мне силы, которыми должен обладать наследник рода Харни, и наделить Даната его истинными силами! Это этого маленького амулетика разило неизведанной магией, практически нерушимой, но тёплой и монолитной. Я даже не сомневался, что это был настоящий амулет, ведь от подделки НИКОГДА бы так ясно не разило силой!

- Но… откуда… - Ошарашенно уставился я на парнишку, не совсем осознавая, что сейчас произошло. Даже дурное похмелье вмиг улетучилось, когда на протянутой мне ладони заискрился древней магией этот чудный амулет.

- Не важно, возьми – мальчишка подошёл совсем близко и наши пологи от Теней превратились в один радужный купол, позволяя мне беспрепятственно взять эту драгоценность с его ладони – и ещё кое-что. Наклонись – заманчиво проговорил он, и я немного склонил голову к нему, как он просил, не замечая его лица, когда он снял капюшон и быстро, взяв меня за руки, прижав их к туловищу, прильнул к моим губам.

26 глава

Самаэль

Поднимающийся со дна ущелья ветер, хлестал по лицу, размётывая мои длинные синие волосы, выбившиеся из косы прядями. Рвал, будто подхватывал за крылья, тащил куда-то, то ли ввысь, то ли в бездну…

Я открыл глаза, и вместо того, чтобы увидеть наглого мальчишку, наткнулся лишь на прикрытые веки больших глаз, обрамлённых белыми ресницами. Острый носик, бледная кожа в кровавых рассеченах, изумительные черты лица, большая рана на виске, и эти эмоции, поражающие своим многообразием, теплом и желанием ворваться в мою душу и сплестись с ней воедино…

Где-то высоко громыхнуло, сверкнуло, сгустились тучи, искрясь первыми молниями и содрогаясь от оглушительного грома. Я поднял голову, прижимая к себе маленькое тело, так жадно ко мне льнущее в надежде обрести защиту и хоть какой-то покой. В небе, прямо над нами, клубясь чёрными тучами, завертелась огромная воронка, разлетаясь порывами холодного ветра, хлещущего по лицу.

Будто все стихии взбесились: вода мелкими крапинками больно ударяла по бархатным крыльям; воздух порывался оторвать от земли и навсегда отправить в чарующую бездну; деревья и трава покорно согнулись под напором брата-ветра, а огонь уже бушевал, разойдясь от молнии и жадно пожирая несколько зеленеющих крон…