Роберт Сальваторе - Отступник

А может быть, и нет. Хотя я считаю Вирну самой доброй из моих сестер, ее слова сочились ядом богини Ллос ничуть не меньше, чем у любой другой священнослужительницы Мензоберранзана. Кажется странным, что она жертвовала своей мечтой стать верховной жрицей ради обычного ребенка, тем более мальчика.

Были ли действительно радостные моменты в те годы, которые затмила жестокая злоба Мензоберранзана, или ранний период моей жизни был более мучительным, чем последующие годы, – столь мучительным, что мой мозг блокирует память, – я не знаю, Сколько бы я ни старался, я не могу вспомнить.

Я лучше помню следующие шесть лет, и самое яркое воспоминание этих дней дней, проведенных на службе при дворе Матери Мэлис, – это, помимо тайных прогулок вне дома, вид моих собственных ног.

Младшему принцу запрещается поднимать взор.

Дзирт До'Урден

Услышав зов матери, Дзирт мгновенно сорвался с места, избегая подгоняющего хлыста Бризы. Как часто он чувствовал на себе жало этого ужасного оружия! Но Дзирт и не помышлял о мести своей зло6ной старшей сестре. При всей закалке, которую он получил, он страшился последствий, которых не избежать, если он ударит ее или любую другую женщину, и этот страх заставлял его забывать об отмщении.

– Ты знаешь, чем примечателен сегодняшний день? – спросила его Мэлис, когда он подбежал к ее большому трону в затененной приемной зале собора.

– Нет, верховная мать, – ответил Дзирт, по привычке глядя в пол.

Он беззвучно вздохнул при виде вечного зрелища своих собственных ног. Ведь в жизни должно быть что-то еще, кроме голого камня и десяти пальцев. Он скинул башмак и стал ногой чертить по каменному полу. Тепло тела оставляло различимые следы в инфракрасном спектре, а Дзирт был достаточно быстр и проворен и успевал закончить свои простые рисунки прежде, чем первые линии успевали остыть.

– Шестнадцать лет, – сказала ему Мать Мэлис, – ты дышишь воздухом Мензоберранзана уже шестнадцать лет. Закончился важный период твоей жизни.

Дзирт никак не откликнулся на ее слова, потому что не видел в них большого смысла. Жизнь его была нескончаемой и неизменной рутиной. Один день, шестнадцать лет – какая разница? Если его мать считала важным то, через что ему пришлось пройти за эти годы, страшно подумать, какими будут следующие десятилетия.

Он почти закончил рисовать сутулую женщину – Бризу, которую кусала в зад огромная гадюка.

– Посмотри на меня, – приказала Мать Мэлис. Дзирт растерялся. Когда-то его естественной потребностью было смотреть на того, с кем он разговаривает, но Бриза быстро выбила из него этот инстинкт. Долг младшего принца – служение, и единственные глаза, в которые принц мог смотреть, принадлежали созданиям, бегающим по каменному полу, кроме, разумеется, глаз паука: Дзирт должен был отводить взгляд, когда в поле его зрения попадали эти восьминогие существа.

Пауки были слишком хороши для младшего принца.

– Посмотри на меня, – повторила Мэлис с легким раздражением в голосе.

Дзирт бывал свидетелем вспышек ее гнева, столь ужасного, что он сметал все на своем пути. Даже Бриза, такая напыщенная и жестокая, убегала и пряталась, когда верховная мать была не в духе.

Юноша нерешительно поднял глаза, рассматривая черное одеяние матери, скользя взглядом по знакомому паучьему рисунку на платье. Каждое мгновение он ожидал шлепка по голове или удара по спине: Бриза стояла позади него, держа руку у рукоятки своего змееголового хлыста.

Потом он увидел ее, могущественную Мать Мэлис До'Урден. Ее теплочувствительные глаза испускали красный свет, но лицо было холодным, оно не полыхало гневным жаром. Дзирт оставался в напряжении, все еще ожидая удара.

– Твой срок пребывания в должности младшего принца закончился, – объяснила Мэлис. – Теперь ты – второй сын Дома До'Урден и получаешь все...

Взгляд Дзирта привычно опустился к полу.

– Смотри на меня! – вдруг заорала мать в приступе гнева.

Объятый ужасом, Дзирт быстро взглянул в ее лицо, которое теперь пылало.

Уголком глаза он видел волны тепла от размахнувшейся руки Мэлис, но у него хватило ума не уворачиваться от удара. В тот же момент он оказался на полу с горящей щекой.

Но даже падая, Дзирт был начеку, и его взгляд слово сросся с взглядом Матери Мэлис.

– Ты больше не слуга! – ревела верховная мать. – Вести себя как слуга значит навлечь позор на нашу семью! – Она схватила сына за горло и грубо поставила на ноги. – Если ты обесчестишь Дом До'Урден, – пообещала она, приблизив к нему свое лицо, – я воткну иглы в твои лиловые глаза.