Роберт Сальваторе - Изгнанник

– Тот дров в пещере, которого ты узнал... Можешь ли ты поклясться, что это был твой отец?

Дзирт бросил на свирфнеблина гневный взгляд, но потом выражение его лица значительно смягчилось, он понял искреннюю тревогу Белвара.

– Закнафейн, – отвечал Дзирт. – Закнафейн До'Урден – мой отец и наставник.

Это он обучил меня обращаться с оружием, он обучал меня многому в течение моей жизни. Закнафейн был моим единственным другом в Мензоберранзане, единственным известным мне дровом, который разделял мои взгляды.

– Он намеревался убить тебя, – запротестовал Белвар. Дзирт вздрогнул, и хранитель туннелей попытался дать ему некоторую надежду. – Возможно, он не узнал тебя?

– Он был мне отцом, – повторил Дзирт, – моим ближайшим сподвижником в течение двух десятков лет.

– Тогда почему, темный эльф?

– Это был не Закнафейн, – ответил Дзирт. – Закнафейн мертв, принесен моей матерью в жертву Паучьей Королеве.

– Магга каммара, – прошептал Белвар, пришедший в ужас, узнав такое о родителях Дзирта. Прямота, с которой Дзирт пояснил это отвратительное дело, привела хранителя туннелей к мысли, что совершенное Мэлис жертвоприношение не такая уж необычная вещь в этом дровском городе. Дрожь пронизала позвоночник Белвара, но он подавил свое отвращение, думая о той муке, которую испытывал его друг.

– Я даже не представляю, какого монстра Мать Мэлис обрядила в личину Закнафейна, – продолжил Дзирт, не замечая чувства неловкости Белвара.

– Грозный противник, что бы это ни было, – заметил глубинный гном.

Это было именно то, что беспокоило Дзирта. Дровский воин, с которым он сражался в пещере иллитидов, сражался в неповторимой манере Закнафейна До'Урдена. Логика подсказывала Дзирту, что Закнафейн не мог бы обратить против него оружие, но его сердце говорило ему, что тот монстр, с которым он скрестил клинки, действительно был его отцом.

– Чем все кончилось? – спросил Дзирт после долгой паузы.

Белвар вопросительно взглянул на него.

– Бой, – пояснил Дзирт. – Я помню иллитида, и ничего больше.

Белвар пожал плечами и взглянул на Щелкунчика.

– Спроси его, – порекомендовал хранитель туннелей. – Между тобой и твоими врагами появился камень, но как он туда попал, я могу только догадываться.

Щелкунчик услышал их разговор и подошел к своим друзьям.

– Я положил его туда, – произнес он все еще совершенно ясным голосом.

– Могуществом, которым наделен каждый пич? – спросил Белвар. Глубинному гному была известна добрая слава пичей, повелевающих камнями, но он знал слишком мало, чтобы полностью понять то, что совершил Щелкунчик.

– Мы – миролюбивая раса, – начал Щелкунчик, сообразив, что, может быть, это его единственный шанс рассказать друзьям о своем народе. Он пока был пичем больше, чем когда бы то ни было, но уже ощущал, как инстинкты пещерного урода ползком возвращаются в него. – Мы желаем лишь работать с камнем. Это наше призвание и наша любовь. А при таком симбиозе с землей достигается определенная мера могущества. Камни говорят с нами и помогают нам в наших напряженных трудах.

Дзирт сухо взглянул на Белвара.

– Подобно той элементали, которую ты однажды соорудил против меня?

Белвар хрюкнул смущенным смешком.

– Нет, – отрезвляюще произнес Щелкунчик, отстаивая могущество пичей. Глубинные гномы тоже могут призывать силы земли, но их отношение к земле иного свойства. Любовь свирфнебли к земле является одним из их многообразных определений счастья. – Щелкунчик отвел взгляд от друзей на каменную стену. Пичи приходятся земле братьями. Она помогает нам, как мы помогаем ей из признательности.

– Ты рассуждаешь о земле так, словно это какое-то наделенное чувствами существо, – заметил Дзирт не саркастично, а просто из любопытства.

– Так и есть, темный эльф, – подтвердил Бел-вар, представляя себе Щелкунчика, как он должен был выглядеть до своего столкновения с магом, для тех, кто может это ощущать.

Огромная голова с клювом, принадлежащая Щелкунчику, согласно кивнула.

– Свирфнебли способны слышать далекую песню земли, – сказал он. – Пичи могут разговаривать с ней напрямую.

Все это было выше понимания Дзирта. Он чувствовал искренность своих сотоварищей, но дровские эльфы не были так связаны с камнями Подземья, как свирфнебли или пичи. И все же, если Дзирту нужны были бы какие-то доказательства того, на что намекают Белвар и Щелкунчик, ему пришлось бы лишь припомнить битву против земной элементали Белвара или представить ту стену, которая каким-то образом появилась из ниоткуда, чтобы замурововать его врагов в пещере иллитидов.