Роберт Сальваторе - Хребет Мира

— Мой дорогой лорд Ферингал, — негромко начал слуга, — ваши желания вполне понятны. Их даже нужно воспринимать как признак хорошего здоровья, хотя и несколько запоздалый. Я ничуть не сомневаюсь, что сердце ваше тоскует по этой сельской девушке, но не вижу ничего дурного в том, что вы сделаете ее своей любовницей. Должен сказать, так было заведено среди прежних владетелей Аукни, да и в других владениях тоже.

Ферингал глубоко вздохнул и покачал головой.

— Я люблю ее, — сказал он. — Неужели вы не можете понять?

— Я ее даже не знаю, — решила вмешаться Присцилла. — Она, скорее всего торфяные брикеты делает, и руки у нее черные.

Ферингал угрожающе шагнул к ней, но Темигаст с неожиданным для его возраста проворством преградил ему дорогу и легонько подтолкнул молодого человека к стулу.

— Я верю вам, Ферингал. Вы ее любите и хотите спасти.

Это несколько сбило молодого лорда с толку.

— Спасти? — переспросил он.

— Ну конечно, — подтвердил Темигаст. — Вы — благородный лорд, владетель Аукни, и только в вашей власти поднять эту девочку из ничтожества.

Ферингал некоторое время обдумывал его слова, а потом пробормотал:

— Да, да.

— Сколько раз я такое видел, — сказал Темигаст, покачивая головой. — Это болезнь всех молодых господ, жажда спасти какую-нибудь крестьяночку. Это пройдет, лорд Ферингал, и будьте уверены, что вы вполне сможете насладиться обществом этой девочки.

— Ты принижаешь мои чувства, — упрекнул его Ферингал.

— Я говорю то, что есть на самом деле, — быстро возразил Темигаст.

— Нет! — с жаром ответил Ферингал. — Что ты можешь знать, старик, о том, что чувствую я? Ты никогда так не любил женщину. Тебе не понять, что за пламя бушует во мне.

Похоже, он задел управляющего, потому что тот отчего-то замолчал, плотно сжав губы. Он вернулся на свой стул и неловко сел, отсутствующе посмотрев сквозь Ферингала.

Однако молодой лорд, исполненный воодушевления, не заметил этого.

— Я не сделаю ее своей любовницей, — твердо заявил он. — Никогда. Она — женщина, которую я буду любить вечно и женюсь на ней. Она станет леди Аук.

— Фери! — попыталась одернуть его Присцилла. Однако молодой лорд, решившись не уступать, как обычно, желаниям своей сестры, развернулся и быстро пошел обратно, в неприкосновенность своих апартаментов. Он старался не перейти на бег, как поступал обычно, когда в чем-то противился сварливой сестре, старался держаться достойно. Ведь он был мужчиной.

— С ума сошел, — сообщила Присцилла Темигасту, когда захлопнулась дверь в комнату брата. — Он видел эту девчонку всего один раз, да и то издали.

Темигаст, похоже, ее не слышал. Однако Присцилла не привыкла отступать, она встала с дивана и подошла к управляющему.

— Он видел ее всего один раз, — снова вымолвила она, добиваясь его внимания.

— Иногда этого достаточно, — негромко ответил ей Темигаст.

Присцилла примолкла и пристально посмотрела на старика, с которым она втайне делила ложе с тех самых пор, когда только стала женщиной. Но, несмотря на физическую близость, Темигаст никогда не делился с ней ничем личным, разве только один раз, когда он рассказывал ей о своей жизни в Глубоководье до переезда в Аукни. Упомянув имя какой-то женщины, он резко оборвал рассказ. Присцилле всегда было интересно, много ли она для него значила. Теперь она видела, что им завладели какие-то воспоминания, вызванные к жизни патетическими речами ее брата о вечной любви.

Женщина отвернулась. В ней вспыхнуло злое ревнивое чувство, но, как и всегда, она быстро справилась с ним, напомнив себе о собственной судьбе и тех радостях, что были в ее жизни. Пусть решительность Темигаста противостоять готовности Ферингала бежать вслед за первой попавшейся девчонкой растаяла под воздействием воспоминаний, но сама она не собиралась так легко мириться с безрассудством брата. На протяжении многих лет жизнь в замке Аук текла спокойно, и меньше всего Присцилле хотелось, чтобы здесь появилась немытая селянка, а с ней, вероятно, и все ее семейство.

Темигаст вскоре ушел, отказавшись остаться у Присциллы. Мысли старика были далеко, они вернулись к той женщине, что много лет назад украла его сердце и рано умерла, навечно поселив в его душе горечь и цинизм.

Он даже не осознавал, насколько глубоко они в нем укоренились, пока не увидел, какое презрение и недоверие вызвали в нем чувства лорда Ферингала. Надо же, в какого старого мерзавца он превратился.