Роберт Сальваторе - Служитель кристалла

Энтрери молчал. Мести он опасался, но поговорить с Шалази было необходимо. Киммуриэль Облодра, псионик из приближенных Джарлакса, проник в мысли торговца и заверил Энтрери, что ни к какому заговору Озуль не причастен. Правда, убийцу это не слишком успокоило — дроу мог и солгать, поскольку не питал к нему ни малейшей симпатии.

— Быть могущественным не значит быть свободным, не так ли? — продолжал Шалази. — Могущество и есть несвобода, правда? Ведь сколько пашей не решаются выйти из дома без сотни телохранителей.

— Но я же не паша.

— Да, это так, но ведь дом Басадони принадлежит тебе и Шарлотте, — парировал торговец.

Он имел в виду Шарлотту Весперс, которая благодаря своей хитрости стала сначала правой рукой старика Басадони, а после захвата гильдии темными эльфами служила им прикрытием. Дом Басадони за короткое время достиг небывалой власти.

— Это всем известно, — добавил Шалази с новым неуместным смешком. — Я всегда говорил, что ты многого добьешься, но такого даже не предполагал!

Энтрери тоже улыбнулся, однако не словам торговца, а собственным мыслям: он представил, с каким удовольствием воткнул бы кинжал в глотку этому никчемному болтуну.

Но, к сожалению, торговец был нужен ему — именно поэтому проныра все еще оставался жив. Шалази жил тем, что мог раздобыть любые сведения — не бесплатно, конечно, — и настолько в этом преуспел, что знал, кажется, малейшие подробности того, что происходило и в богатых домах, и на грязных улицах Калимпорта. Для вечно соперничающих воровских гильдий он был достаточно нужным человеком, чтобы отказаться от удовольствия отправить его на тот свет.

— Ну, так кто сейчас стоит за троном Басадони? — непринужденно обронил Шалази. — Кто-то ведь стоит, а?

Энтрери, сделав над собой усилие, сохранил каменное выражение лица, поскольку ухмылкой он слишком многое выдал бы. Но как ему хотелось презрительно усмехнуться в лицо Шалази, ничего не ведавшего об истинной расстановке сил в новой гильдии Басадони! Но торговец не должен знать, что темные эльфы проникли в Калимпорт, сделав этот воровской клан своим прикрытием.

— Мне казалось, нас интересует оазис Даллабад, — вместо этого произнес Энтрери.

Шалази вздохнул.

— Столько интересных тем, — произнес он, — и Даллабад не из их числа, к сожалению.

— Это ты так думаешь.

— За двадцать лет там ничто не изменилось, — ответил Озуль. — Столько времени прошло, а там не случилось ничего такого, что было бы известно мне, но не известно тебе.

— Коготь Шарона по-прежнему у Корина Сулеза?

— Само собой, — со смешком подтвердил Шалази. — По-прежнему, и так будет всегда. Он служит ему уже несколько десятков лет, а когда Сулез умрет, один из тридцати его сыновей завладеет им, если только напористая Адания Сулез не опередит его. А дочка Корина ох как честолюбива! Если ты пришел затем, чтобы узнать, не расстанется ли он с оружием, то уже знаешь ответ. Так что лучше поговорить о более интересных вещах, например о гильдии Басадони.

В тот же миг взгляд Энтрери стал свинцовым.

— Ну, с какой стати старик Сулез его продаст? — всплеснув тощими ручонками, совершенно нелепыми в сравнении с огромной головой, воскликнул Шалази. — Друг мой, ты что же, хочешь попытаться в третий раз? Да-да, в первый раз ты еще был сопляком с сотней золотых в драном кармане — тебе, небось, Басадони их дал?

Энтрери невольно вздрогнул, даже, несмотря на то, что знал: Озуль, как никто в Калимпорте, умеет делать правильные выводы из невольных движений. Но это напоминание в сочетании с событиями последнего времени больно кольнуло его. В самом деле, в тот, теперь уже далекий день паша Басадони дал своему подававшему большие надежды протеже деньги, причем без всяких условий, просто в подарок. Секунду поразмыслив, Энтрери вдруг осознал, что старик Басадони был единственным человеком, когда-либо что-либо давшим ему не ожидая ничего взамен. А он убил его несколько месяцев назад.

— Да-да, — припоминал Шалази, словно разговаривая сам с собой, — снова ты заговорил о мече вскоре после падения паши Пуука. О вот это было крушение!

Энтрери вперил в него тяжелый взор. Шалази, вдруг сообразив, что ведет себя слишком нагло с опасным убийцей, неловко кашлянул.

— Тогда я сказал тебе, что это невозможно, — добавил он. — Ничто не изменилось.

— Но теперь у меня больше денег, — невозмутимо заметил Энтрери.

— Всего золота мира было бы мало! — воскликнул торговец.