Фред Саберхаген - Третья книга мечей

Он услышал, как с грохотом рухнул один из массивных рабочих столов, выглянул и увидел, что Кортене каким-то образом удалось перехватить держащую меч руку противника — возможно, того тоже отвлекла необходимость уворачиваться от очередного камня. Теперь схватка превратилась в состязание на силу. Впрочем, оно оказалось очень коротким. В следующее мгновение фальшивый стражник, взревев от удивления, оказался поднят в воздух, а еще через секунду Денис увидел, как Кортене прикончил его словно кролика, сломав спину о край массивного стола.

Ранивший Дениса бандит с ножами теперь изменил стратегию и, крадучись, направился к хозяйке. Внезапно лишившись приятелей, он посчитал, что ему требуется заложник. Денис, позабыв о собственной безопасности и ране, бросился нападавшему в ноги, не дав ему подобраться к хозяйке на расстояние вытянутой руки. Он еще успел заметить, как госпожа в полурасстегнутом белом халате проворно отползает на четвереньках в сторону.

Зато теперь Денис оказался на спине, и на него уже опускалась рука с ножом. Но, не успев опуститься, она была отбита мощнейшим ударом длинного ковша. Массивный ковш, ударив по руке, врезался в скулу бандита, передав ей почти всю энергию удара — с сокрушительными последствиями. Денис покатился в сторону, замер, оглядываясь, и лишь после этого, задыхаясь, поднялся. Схватка завершилась.

Теперь в мастерской дышали только трое.

Госпожа вновь плотно запахнула халат (даже среди окружающей его крови, ужаса и опасности Денис все еще мысленно лелеял воспоминание об ее увиденном на мгновение теле; ему думалось, что он его не забудет никогда). Теперь хозяйка позволила себе медленно опуститься на пол и села, прислонившись спиной к опрокинутой скамье.

Очевидно, пережитое ее больше разгневало, чем напугало, потому что она ехидно спросила мужа:

— Ну, ты и сейчас совершенно точно уверен, что они городские стражники?

Кортене, который все еще стоял с довольно глупым видом и тяжело дышал, смог лишь что-то пробормотать в ответ.

Снова послышался стук в дверь, сопровождаемый встревоженными голосами. Но на сей раз шум раздавался в доме. Внутренняя дверь перед лестницей сотрясалась от ударов, а из-за нее доносились крики:

— Госпожа! Господин! Денис, вы живы? Что происходит?

Хозяин положил длинный железный ковш. Постоял секунду, разглядывая свои окровавленные ладони и словно изумляясь, как он ухитрился их перепачкать. Денис впервые увидел, как у хозяина дрожат руки. Затем Кортене глубоко вдохнул, поднял голову и почти спокойно отозвался:

— Все в порядке, Тарим. Была небольшая проблема, но мы с ней справились. Подожди немного, и я все объясню.

Повернув голову к Денису, он добавил:

— Денис, помоги мне убрать этих… нет, ты сам ранен. Сперва сядь и перевяжи раны. Барб, помоги-ка мне обслужить гостей. Надо оттащить их за скамью и накрыть парусиной.

Денис, несмотря на легкий шок от ранения, все же отметил незнакомое имя. Барб? Он еще никогда не слышал, чтобы хозяин или кто-то другой так называл хозяйку… А раненую руку, как он понял, самому будет перевязать нелегко. Во всяком случае, на вид рана явно не смертельная.

Кортене, занимаясь делом, отдавал приказы:

— Закрой уличную дверь. — Он затащил мертвеца за скамью и накрыл плотной парусиной, принесенной из кладовой. — Нет, пусть Тарим увидит ее распахнутой. Скажем ему, что в дом ворвались какие-то бандиты…

Наконец в прихожую позволили войти Тариму и другим проснувшимся слугам. Неизвестно, поверили ли они в байку о бандитах, но поведение хозяина явилось достаточно понятным намеком, и у них хватило ума не задавать лишних вопросов. Уличную дверь закрыли и заперли. Затем пришлось отговаривать Тарима от идеи остаться в мастерской до утра и охранять дом. Вскоре его и остальных слуг отправили спать.

Снова оказавшись в мастерской одни, трое недавно сражавшихся переглянулись. И принялись за работу.

Кортене занялся предварительной уборкой, а хозяйка стала перевязывать руку Дениса, следуя его указаниям. Ее маленькие пальчики — мягкие, белые и чуткие — не боялись испачкаться в крови. И очень неплохо справились с перевязкой, пустив в ход чистую ткань, принесенную для первого пациента.

Когда дело было сделано, пальцы хозяйки задержались на руке Дениса лишнюю секунду. А ее темные глаза впервые (как ему подумалось) взглянули на него, выражая нечто большее, чем желание высказать благодарность слуге. Она проговорила — очень тихо, но очень серьезно: