Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]

Бегство, долгая скачка, в основном, в полубессознательном состоянии, что и спасло его, так как в полном сознании он не вынес бы такого напряжения после того, что с ним произошло…

Возвращение могущества… а затем снова боль, мучительная боль, скорбь от потери любимой сестры и кузена…

И сон, милосердное забытье, хоть и на несколько часов… безопасность…

Содрогнувшись, Келсон прервал контакт, открыл глаза и убрал руку со лба.

Морган спал спокойно, раскинувшись на широкой королевской постели, забыв обо всем. Келсон встал, снял с себя плащ и укрыл им спящего Моргана, а затем погасил свечи у постели и вернулся к столу.

Следующие несколько часов будут очень трудными для всех — и особенно для Моргана и Дункана. Но тем не менее, надо думать, как сохранить порядок в государстве и не допустить хаоса. Он теперь должен быть сильным, как Морган, так как Морган ни в чем не может помочь ему.

Еще раз взглянув на спящего Моргана, Келсон сел за стол, положил перед собой пергамент, поднял перо и вновь стал работать над бумагой — продолжать свое занятие, от которого его оторвало прибытие Моргана и Дункана.

Нужно обо всем сообщить Нигелю. Обо всех печальных событиях: о смерти Бронвин и Кевина, об отлучении, о возможной войне на два фронта, если Интердикт будет наложен.

Венсит из Торента не будет ждать, когда в Гвинеде разберутся со своими внутренними делами. Этот правитель Дерини постарается извлечь пользу из этих обстоятельств.

Келсон вздохнул и перечитал письмо. Новости были плохими, как их ни рассматривай.

Дункан один стоял на коленях в небольшой часовне, примыкающей к собору Святого Тел оса, и смотрел на неугасимую лампаду, горящую у алтаря. Он воспользовался методами Дерини, чтобы снять с себя накопившуюся усталость. Он умылся, побрился и почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Однако он не мог решиться надеть на себя одежду священника, которая была приготовлена для него. Он не чувствовал себя вправе облачиться в черную шелковую сутану и другие священные одеяния, в которых он должен был служить мессу.

— Служить, — с иронией подумал он.

Он не хотел делать этого по многим причинам. И он знал, что эта месса будет последней, так как ему больше не позволят совершать таинства Святой Церкви, делать дело, которому он отдал все двадцать девять лет своей жизни.

Он склонил голову и попытался молиться, но слова не шли ему в голову. Или вернее, слова приходили к нему, но они прокатывались через его мозг, не задевая сокровенных струн, как ничего не значащие, бессмысленные фразы, не приносящие успокоения.

Кто бы мог предвидеть, что они торопятся сюда, чтобы предать земле тела его брата и сестры Моргана? Кто мог предвидеть, что их здесь ждет?

Он услышал скрип открывающейся двери и обернулся. На пороге в сутане и белой накидке стоял отец Ансельм. Он наклонил голову, как бы извиняясь, что побеспокоил Дункана. Он бросил взгляд на разложенные одежды, на висящую черную сутану, а затем посмотрел на Дункана.

— Мне не хочется беспокоить вас, монсеньор, но уже пора. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Дункан покачал головой и снова повернулся к алтарю.

— Все готово к началу?

— Родные уже на месте, процессия собирается. У нас еще есть несколько минут.

Дункан опустил голову и закрыл глаза.

— Хорошо, я сейчас буду.

Он услышал стук закрывавшейся двери и поднял голову.

Фигура над алтарем изображала доброго, любящего, милостливого бога. Этот бог понимал, что Дункан должен пренебречь решением церковного суда. Конечно же, он не будет строго судить его.

Дункан поднялся со вздохом, взял черный шелковый шарф, притронулся к нему губами и надел на шею. Спустившиеся концы он закрепил на поясе. Потом он накинул рясу и расправил складки, постоял неподвижно, расправил на груди крест, вышитый серебром, четко выделяющийся на черном шелке. Затем поклонился алтарю и направился к выходу, чтобы присоединиться к процессии.

Все должно быть по правилам, никаких отклонений от этикета, все условия должны быть соблюдены во время этой службы, которая, наверняка, будет последней в его жизни.

Морган безмолвно сидел на скамье у гробов. Келсон справа от него, Джаред и леди Маргарет — слева. Все в черном. За ними сидели Дерри, Гвидон, советники и помощники Джареда, доверенные слуги. Сзади толпились жители Кулди, те, кто смог поместиться в маленькой церкви. Бронвин и Кевина очень любили в Кулди, и теперь все горько оплакивали их смерть.