Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]

Дери опустил галаз. Его правая рука потянулась к груди, где висел медальон Моргана с изображением Камбера, он достал медальон и положил его на ладонь.

— Я немного посвящен в искусство маши, сэр. Это медальон Моргана. Святой Камбер обеспечивает защиту и людям, не правда ли?

Келсон взглянул на медальон, а затем на Дерри.

— Можно я дотронусь до него? Может, мое могущество увеличит его силу.

Дерри кивнул, и Келсон взял медальон в руки. Он смотрел на него, сосредоточиваясь, а затем положил руку на плечо застывшего Дерри. Его левая рука все еще сжимала медальон.

— Расслабься и закрой глаза, как тебя учил Морган. Открой свой мозг мне, — скомандовал Келсон.

Дерри повиновался, и Келсон, облизнув губы, стал собирать свою волю. Вокруг медальона образовалось алое свечение. Келсон шептал заклинание, и алое свечение перемешивалось с зеленым по мере того, как заклинание Келсона смешивалось с заклинанием Моргана. Затем свечение погасло, Келсон опустил руки и вздохнул. Медальон отливал серебром на фоне серой туники Дерри.

— Ну вот, это должно тебе помочь, — едва заметно улыбнулся Келсон, взглянув на медальон. — А ты уверен, что в тебе нет крови Дерини, Дерри?

— Да, сэр. Я думаю, Моргана тоже занимает этот вопрос, — он улыбнулся, опустил глаза и помрачнел. — А что с Морганом, сэр? Ведь не может же быть, чтобы он не доложил вам о том, что случилось?

Келсон покачал головой.

— Не знаю. Скорее всего, он уже скачет сюда — прямо на место трагедии, как и в случае с моим отцом. Но, во всяком случае, он не знает этого, пока.

— Да, сэр. А если я найду эту Бетану и захвачу ее, то привезти ее сюда?

— Да. Я хочу знать, какова ее доля участия в этом деле. Но будь внимателен. Она ошиблась в своей магии. Не знаю, случайно или намеренно. Я предпочитаю, чтобы лучше ты остался жив, так что если придется делать выбор между тобой и ею, то убей ее.

— Я позабочусь о себе, — засмеялся Дерри.

— Хорошо, — ответил Келсон. Теплая улыбка пробежала по его лицу. — Ну, иди.

— Хорошо, сэр.

Когда Дерри исчез, отправившись выполнять поручение своего короля, Келсон повернулся, чтобы посмотреть на сцену оплакивания.

Отец Ансельм, лорд и леди, приближенные слуги стояли на коленях возле тел. Голос Ансельма слышался в тишине. Он нараспев читал литанию. Келсон тоже опустился на колени и слушал знакомые слова, вспоминая, как стоял и слушал их у тела своего отца в полях Кандор Ри. Его отец, король Брион, пал жертвой злой магии. И сейчас он ощущал то же самое — потерю близких ему людей.

Пусть они пребывают в вечном покое, о Боже.

И пусть вечный свет сияет над ними…

Келсон с трудом одержал печальный вздох и поднялся на ноги. Он вышел из комнаты, не в силах больше выносить этого шепота смерти.

Келсон подумал, сможет ли он когда нибудь привыкнуть к этим словам и спокойно слушать их?

Уже близился вечер этого рокового дня, когда Келсон оплакивал погибших, а Морган и Дункан скакали к месту гибели своих близких — а Гвинедская Курия в Джассе все еще заседала.

Лорис собрал епископов в большом холле епископского дворца, недалеко от того места, где прошлой ночью они собирались на церемонию отлучения. И хотя заседание началось утром и продолжалось весь день с небольшими перерывами, дискуссия все еще продолжалась, и епископы были не ближе к принятию решения, чем в момент открытия совещания.

Главную роль во всем этом играли два человека: Ральф Толливер и Вальфрам де Блент, один из двенадцати гвинедских епископов, не имеющих собственной епархии. Толливер сразу же после открытия заседания выразил свое несогласие — ведь это его пастве угрожал Интердикт. И затем его решительно поддержал Вальфрам.

Грубый старый прелат прибыл на это заседание днем вместе с семью другими епископами, и был очень удивлен, узнав, что вопрос об Интердикте рассматривается серьезно. Он вошел в холл с шумом и грохотом и тут же заявил, что в корне не согласен с предложенными Лорисом санкциями против Корвина. Герцог Корвина несомненно заслуживает наказания за свои действия в Святом Торине, его кузен-Дерини тоже — за то, что он столько лет скрывал свое происхождение, изображая доброго слугу Церкви. Но наказывать целый народ за грехи его господина, особенно после того, как господин уже наказан — это просто глупо и бессмысленно.

И после этого разгорелись споры.

Кардиель и Арлиан надеялись что-нибудь выиграть и держались очень осторожно во время дискуссии, стараясь раньше времени не сказать что-нибудь лишнее, что могло бы выдать их намерения. Они оба понимали, что старый желчный Вальфрам всегда возбуждает все споры, и теперь они выжидали и слушали, что говорят другие.