Кристина Денисенко - Маг-искуситель (CИ)

Вот так судьба, — подумала Силимэри, но прежде чем отвечать, рассмотрела фотографии Иглесиаса. Их было несколько штук, и на всех красовался симпатичный восточный юноша в национальных костюмах: длинное красное платье с богатой отделкой, имитирующей золото, пояс, усыпанный цветными камнями, высокие сапоги, на голове капюшон, не скрывающий молодое доброе лицо. Голубые глаза такие светлые и чистые как морская вода у берегов южного острова, широкие брови и аккуратная бородка, прямой нос и… Силимэри засмотрелась на руки, сжимающие посох, на верхушке которого светился огненный шар. Эти тонкие длинные пальцы, наверно, способные доставлять… — она размечталась и поразилась самой себе: «Между нами целая империя — Империя Англов, а я уже представляю какие у него нежные объятия».

«Если вы обратили внимание, то я замужняя эльфийка. Живу с мужем уже девятнадцать лет. Детей нет. Я профессиональный охотник. Много времени провожу вдали от дома. Но в Империи Восточных Песков, как и в Империи Англов, побывать не доводилось. А вы женаты? На вашей страничке нет информации о второй половинке» — Силимэри написала ему ответ и отправила. Пока она прочла другое письмо от министра обороны о ситуации на южном полуострове Орошайо, Иглесиас успел прислать ответ.

«Я не женат. Но, глядя на ваши фото, я жалею, что я не ваш муж. Мне бы очень хотелось увидеться с вами, услышать ваш голос, прикоснуться к вашим рукам, тонким запястьям, покрывать ваши пальчики поцелуями. Вы вошли в мое сердце, как волшебница в тихий омут, и теперь в нем бушует стихия. Скажите, ваш муж достаточно сильно вас любит? Если нет, тогда я готов бросить ему вызов и сражаться за право находиться рядом с вами, оберегать вас и любить в горе и радости. Я бы сделал все возможное, чтобы на вашем лице сияла счастливая улыбка».

Силимэри дважды перечитала, и слезинка скатилась по щеке.

Достаточно сильно ли любит меня муж? — спросила она у себя. — Нет, недостаточно. Но ответила следующее: «Между мной и вами города чужих империй. У вас своя родина — у меня своя. То, о чем вы пишите, невозможно. У нас с вами может быть только одна мечта на двоих, не более». Хотя красивая мечта — это уже много.

— Госпожа, — приближалась Луизия. — Ужин на столе, идите кушать! Я приготовила куриные котлетки и овощной салат. Вам нужно хорошенько подкрепиться, чтобы были силы на физический труд. Вы такая изящная, что я даже не представляю, как вы будете рыть яму под орешником.

Силимэри отправила сообщение и заблокировала экран:

— Я справлюсь. Что-то мне подсказывает, что я на верном пути. Асиртог не мог мне солгать, значит, он верит в то, что говорит, и я должна проверить его слова.

— Да хранят вас святые эльфы, госпожа.

Из дома вышла Венисуэль. На ней было скромное льняное платье на тонких бретельках. Силимэри видела ее до этого всего несколько раз. Она изменилась: заметно похудела, и на коже прорисовывались фиолетовые капилляры. Удлиненная шея, озябшие плечи, милое лицо с большими голубыми глазами, обрамленными пушистыми черными ресницами. Брови скрывала прямая челка. Волосы цвета вороньего крыла частично прятали острые ушки. Круглые серьги поблескивали, отражая вечернее солнце. Венисуэль улыбнулась, и, несмотря на плохое самочувствие, старалась быть гостеприимной:

— Здравствуйте, госпожа Силимэри, — поздоровалась она, придерживаясь одной рукой о дверной косяк. — Вы уж простите, что встречаю вас в таком виде, но я не могла не встать, чтобы хотя бы поздороваться и поблагодарить вас за лекарства. Луизия рассказала мне о вашем добродушном поступке. Премного благодарна вам, Силимэри, что вы помогаете нам.

— Венисуэль, — Силимэри кинулась к ней, чтобы обнять. Обняла как родную и приподняла указательным пальцем опущенный подбородок, — тебе нужно в постель, не утруждай себя лишний раз. Ты скоро выздоровеешь, ведь у тебя есть смысл жизни — это малыш Ластон, а лекарства это всего лишь... лекарства.

— Спасибо вам, госпожа, я никогда не забуду вашу доброту.

Вдвоем с Луизией они помогли Венисуэль лечь в постель. Она все еще была слаба, и Луизия принялась готовить очередную порцию настойки.

Силимэри отужинала одна за большим прямоугольным столом, сколоченным наспех из неотесанных дубовых досок. В пахучих травах пели сверчки, из рощи доносились соловьиные трели, где-то далеко кто-то разговаривал, и ветер приносил обрывки слов. В деревне было спокойно, но сказать, что тихо, нельзя. Тишина деревенской жизни самая многообразная и насыщенная. В ней все!