Елена Асеева: Сыны Семаргла

— Нет, нет, — все таким же обиженным голосом, откликнулся Святозар. — Не хочу, не хочу быть кудесником, не хочу быть Равным Богу… потому, что я знаю… знаю отец… что тогда после смерти, я не смогу вновь возродиться. И моей душе придется уйти к трону Всевышнего и слиться там в одно единое целое, стать началом и концом… Зачем, зачем, ты это сделал, отец.

— Сынок, послушай меня, послушай, — успокоительно молвил ДажьБог, и, протянув руку, нежно погладил Святозара по волосам. — У тебя всегда есть выбор… всегда. Как только душа первый раз появляется на свете, Богиня Макошь, которая владеет тайной Прави и тайной создания миров, начинает прясть нить судьбы души. Эта нить, похожа на корень огромного дерева, там множество разветвлений, множество крупных и мелких кореньев и корешков, а иногда и вовсе паутинок.

Каждый миг, каждый день, каждый год, каждое десятилетие, каждую жизнь, ты, делаешь собственный выбор того или иного корешка, коренья, паутинки, пути. Ты ступаешь сам, от начала жизни твоей души и до ее конца… И там в Пекле в холодной смертной темнице, где ты превращаешься в тонкую сосульку и от удара об стену разлетаешься на множество крупинок, которые потом, точно такие же черные души в топчат в землю. Или же ты идешь в Ирий— сад туда, где ждут тебя твои дед и баба. — ДажьБог на миг прервался, а затем негромко пропел: «О, как будет им радостно, весело вдруг увидеть тебя! До сего дня лили слезы они, а теперь могут возрадоваться О твоей вечной жизни до конца веков!» [1] В книге использованы тексты Лесной С. Велесова книга. Дажьбог замолчал, нежно провел пальцами, по глазам и губам своего сына, и продолжил:

— Они обнимут и облобызают тебя и уведут к Сварожьим лугам, где ты будешь вдыхать чудные ароматы цветов, видеть восхитительные деревья и травы, слышать чудесное пение птиц, где ты будешь трудиться на полях и собирать то неповторимое, духовное богатство… богатство с которым ты вновь придешь в Явь и будешь дарить его людям… Но есть еще и третий путь, тот, мальчик мой, который назвал ты, и который ты страшишься… Однако, сынок, я скажу тебе, что лишь Равный Богу может ступить на этот путь, и пойти по нему к новым вершинам, к новым неизведанным мирам, которые станет, он, словно Равный Богу творить… И, ты, мой сын. — И ДажьБог прервался, с нескрываемым чувством любви посмотрел на Святозара и очень нежно добавил, — ты, мой мальчик, после своей долгой и, поверь мне, счастливой жизни, будешь сам выбирать свой путь… Туда в Ирий-сад или к трону Всевышнего, ты, Равный Богу, сам решишь куда тебе идти. Святозар смотрел в глаза ДажьБога, видел исходящую из них любовь и теплоту, и внезапно сомкнув свои очи, затих, и словно вновь услышал слова своего деда Бога Перуна: «Но разве он должен так страдать ради сыновей Семаргла, людей которые давно предали и забыли своего отца, которые даже не знают его имя..» Губы наследника дрогнули, он открыл глаза, посмотрел в светлое лицо Бога, который нежно ему улыбался и сказал:

— Отец, значит, я шел в Пекло, чтобы стать… кудесником, а потом помочь сыновьям Семаргла… так сказал Перун. Но я так, так истосковался по своим близким… я столько перенес, пережил… И теперь, что ж ты не вернешь меня в Восурию… Ты отправишь меня помогать приолам… Нет, я этого не хочу… Я хочу домой, отправь меня домой, отец. ДажьБог перестал улыбаться, черты его прекрасного лица на миг заколыхались, он протянул руку и провел пальцем по глазам наследника, да порывисто вздохнув, ответил:

— Я выполню твою просьбу… потому, как Бог Перун повелел мне исполнить то, что ты выберешь. Но прежде чем ты скажешь по какому пути пойдешь. Я прошу тебя, выслушать меня… — ДажьБог посмотрел прямо в глаза Святозара и когда уловил в них согласие, продолжил, — ты, пошел в Пекло, как теперь ты, понял, не ради души Долы, не ради излечения ноги… Ты пошел туда и пробыл там так долго, чтобы через раны от кнутов на твоем теле в тебя вошла черная магия, чтобы ты стал кудесником, или если тебе понятней чарколом. И все это нужно было, чтобы, ты смог сделать одно деяние.