Елена Асеева: Сыны Семаргла

— Ох! ну и жарища, — громко молвил Святозар войдя в покои. — Кто ж так топит? Он выпустил руку Любавы и шагнул к люльке укрытой голубой тканью.

— Ты, куда, Святозарик, — схватив его за полы кафтана сзади, вопросила Любава. — У нас, у восуров, положено сначала со старшим дитем поздороваться. Святозар остановился, и, оглянувшись на улыбающуюся, и горящую нежным розовым светом души, Любаву, взволнованно протянул:

— Чего, чего Любавушка, я не понял тебя?

— А, что тебе отец не сказывал? — вопросом на вопрос ответила Любава, и, прильнув к мужу, прижалась к его груди. — Дочь, дочь у нас первой родилась. Даренушка старшая, а Гориславчик младший. Святозар прижал любимую к себе, крепко обняв руками, коснулся губами ее темно-рыжих волос и радостно произнес:

— Эх, Любанька, да как же это славно, что дочь у нас старшая. Это значит, душа моя, что сыновей ратников у нас много будет, не один Горислав, а пять или шесть… Ну, же, Любушка, поторопись. Скорей знакомь меня с моими детками, с моей Дарьюшкой. Любава выпорхнула из объятий Святозара и поспешила к люльке дочери, где уже суетилась, и громко вздыхая, причитала няня Бажена. Любава бережно подняла маленький розовый сверток, и, подойдя к мужу, передала дитя ему. Святозар бережно принял дочь, и заглянул ей в лицо. Дарена не спала и своими большими небесно-голубыми глазами смотрела на отца. Ее маленькие, тонко очерченные губки растянулись в улыбке, а после, по-видимому, довольная тем, что увидела, она засмеялась, и лицо ее засияло золотым светом ее светлой души. Сердце Святозара громко застучало внутри, а душа его возликовала, закричала так, что стало вдруг тяжело дышать.

— Гляди Святозарик, — приподнимая у дочери на голове чепец, добавила Любава. — У нее волнистые, белокурые волосики.

— Как у меня, — не сводя глаз со смеющей Дарены, прошептал наследник.

— Ты, чего Святозарик, у тебя волосы каштановые, у меня рыжие, а она беленькая. — Засмеялась в ответ Любава, а после с нежностью заметила, — у нее волосики как у Малуши, такая же беленькая будет как твоя сестра… и мать.

— Точно, раскрасавица, — улыбаясь, согласился Святозар, увидев как дочь перестала смеяться, перевела взгляд на мать, широко раскрыла свой маленький ротик, и громко зачмокала.

— Ах, вы свет наш, Святозарушка, — вмешалась в разговор няня Бажена. — На сыночка то, на наследничка посмотрите. Любава взяла у Святозара дочь, которую тот нежно поцеловал в щечку, а подошедшая Бажена подала ему маленький голубой сверток с сыном и наследником Гориславом. Малыш, потревоженный причитанием няни, тоже не спал, и, раскрыв свои темно-серые глаза, смотрел на своего отца, у него немного сместился чепчик и под ним наследник увидел тоненькие, будто пушок каштановые, волнистые волосы.

Маленький Горислав, даже сейчас, будучи таким крохотным, был очень похож на своего отца. Но стоило Святозару взглянуть в лицо своего сына, как он тут же вздрогнул, а на лбу его появилась испарина…

Потому что это серьезное, не по возрасту личико, с близко сдвинутыми друг к другу темными бровями, это нежное едва заметное алое сияние его души, напомнили ему, Святозару, о его младшем сыне Гориславе, который впервой своей жизни, будучи юным отроком погиб в битве с ягынями, и каковой словно лепесток пламени выше всех Богов почитал Бога огня Семаргла.

— Посмотри, Святозарик, ну как Гориславушка, похож на тебя, — нежно проронила Любава, когда положив Даренушку в люльку подошла к мужу и сыну, и пальчиком провела по его нахмуренному лобику. — И гляди, все время, вот так бровки сдвигает, будто чем-то недоволен.

— Да… похож, — широко улыбаясь, согласился Святозар. — А бровки сдвигает, потому что он, как истинный ратник, на коня мечтает сесть, да в руки меч взять, который ему подарил сын Бога огня, правда Горислав? А глаза то, Горислав, у тебя будут зеленые… зеленые… — Наследник наклонился над сыном, и поцеловал его в очи. — Зеленые… зеленые, как у моей Любавушки.

— Ну, это еще рано понять, — откликнулась Любава, и так как Горислав остался недовольным поцелуями отца, и, открыв рот громко, об этом заявил, забрала сына из рук мужа.

— Да, мне Любушка и понимать не надо, я и так все знаю, — заметил радостно— счастливый Святозар. — Ох! до чего же хорошо! Уж так мне хорошо Любушка, душа моя поет! В покои открылась дверь и на пороге появилась повзрослевшая, сияющая белизной и чистотой, Малуша. Она звонко захлопала в ладоши, и не успел Святозар толком развернуться навстречу, кинулась к нему и крепко прижалась.