Елена Асеева - Сыны Семаргла

— В Явь…, — взволнованно переспросил правитель, и, наклонившись над сыном, заглянул в его глаза.

— В Явь, отец, в Явь… ДажьБог сказал, — пояснил Святозар. — Она должна заслужить Ирий-сад, и поэтому Боги послали ей возрождение.

— И кем она родилась? — почти прошептал правитель и его зеленые глаза блеснули радостью и светом.

— Я не знаю, отец, кем она родилась, — порывисто выдохнув, добавил наследник. — Но важно другое… Там, отец, в том кошмаре, в который ни моя, ни твоя душа никогда не попадут, ее не будет. Это, отец, главное… — Наследник на миг замер и даже закрыл глаза, а когда правитель сел ровно и принялся подкладывать ветви в костер, спросил, — отец, а откуда ты узнал, что я нахожусь в Неллии? Правитель довольно хмыкнул, и, покачав головой, молвил:

— Ко мне приходил ДажьБог.

— ДажьБог… к тебе? — удивленно переспросил наследник и от неожиданной новости, отворил очи.

— Да, он пришел ко мне, — незамедлительно молвил правитель. — Знаешь я сидел в светлой комнате, это было четырнадцатого вересеня. Открыл Вед и просматривал ее и вдруг на меня упал сверху золотистый луч, и я услышал, тихую, нежную мелодию, а затем и слова песни: «И вот грядет с силами многими ДажьБог на помощь людям своим. И не имеем мы страха поскольку издревле, как и сейчас, Он печется о тех, о ком заботился, когда хотел того.» [8] В книге использованы тексты Лесной С. Велесова книга. Музыка смолкла, смолкли слова песни, и я услышал очень тихий, родной голос: «Ярил, торопись! Он там в Неллии, ему нужна твоя помощь! Иди не задерживайся!» Луч тут же пропал, а я сидел какое-то время и тяжело дышал, словно не мог понять смысл этих слов… Но засим я вскочил на ноги, и побежал из светлой комнаты. Я вызвал Тура, Храбра, Дубыню и Стояна и все им рассказал, про песню, голос и слова. И мы решили идти в Неллию к тебе на выручку, потому как предположили, что ты там находишься в плену. Я оставил старшим в городе Тура, и шестнадцатого вересеня, мы уже вышли в поход, а после в Кулебяках мы встретились с гонцом от воеводы Миронега, который привез весть, что тебя держат в плену артарские жрецы.

— Эту песнь, я слышал в Пекле… мне пела ее Буря, — чуть слышно проронил, словно самому себе Святозар. — Я не был в плену, — чуть громче добавил он для отца.

— Не был? — удивленно переспросил правитель.

— Нет, не был, но я расскажу тебе все немного позже, когда приедет Стоян, — устало произнес Святозар. — Объясню и расскажу все тебе, наставникам и Стояну… Потому что за это время столько случилось, и тебе надо обо всем этом ведать … Но знаешь отец, я догадываюсь, — и наследник широко улыбнулся. — Зачем ДажьБог тебя послал ко мне навстречу… Это не затем, чтобы ты меня спас, потому как, я теперь обладаю такой силой, что мне не нужна помощь… Он послал тебя, чтобы ты, отец, снял с меня шрамы, и чтобы моя Любава не видела, этого уродства… Уж хватит ей на это смотреть…

— Снял шрамы, — удивленно повторил правитель и перестал шебуршить палкой в костре. — Как же я это смогу сделать, ведь ты ведун, и не смог их себе снять, а наверно не раз пытался.

— И даже не пытался, отец, — все также мягко улыбаясь, протянул Святозар, и поглядел на огромное серое облако, плывущее по небосводу над ним, и похожее на птицу. — Потому как ДажьБог сказал мне, кто их уберет, кто снимет с моего тела шрамы Пекла, и я даже не стал пробовать их убрать…. Потому как только ты мой земной отец, своей силой чувств сотворивший мою кровь, только ты обладающий магическими способностями и сможешь их снять.

— А, заговор? — вопросил правитель, и наследник услышал, как трепетно дрогнул его голос.

— Заговор мне подарил ДажьБог, — дополнил свою речь Святозар и с нежностью припомнил лицо Бога. — Он отец, меня так любит, наш ДажьБог. Ведь он нарочно послал тебя в путь, чтобы мы встретились заранее далеко от Славграда. Чтобы ты успел снять эти шрамы, потому, что их надо заговаривать каждый день в течение пятнадцати дней.

— Ну, даже если, мы не успеем его снять, ты знай, — очень нежно проронил правитель, и по— теплому улыбнулся. — Любаву этот шрам не испугает, он не портит твоего красивого лица.

— Эх, отец, я же уже сказал…, — надрывисто вздыхая, ответил наследник. — То, что ты видишь сейчас, и то, что предстоит увидеть потом… И то, что предстоит заговаривать… Отец, у меня руки и вся спина такие же…

— Руки и спина…, — взволновано повторил правитель и заглянул в глаза сыну, а когда тот ретиво кивнул, с губ отца сбежала улыбка, а меж бровей залегли глубокие морщинки. — Мальчик мой, кто так тебя мучил, неллы?