Ольга Погодина - Обитель духа

Пожалуй, незнакомец не слишком-то горел желанием поддержать беседу. Он вообще вел себя настороженно и нервно, и словно бы кого-то ждал, так как пристально оглядывал каждого входящего. Но на круглом лице господина Ито было написано такое бесхитростное дружелюбие, что человек вдруг усмехнулся, плеснул из своей чашки в чашку господина Ито, как это принято у поддерживающих знакомство, и представился торговцем Ду из Восточной Гхор.

Господин Ито был не склонен к подозрениям. Он был склонен во всех подробностях описать достижения своего двадцатидвухлетнего сына, который с немалым трудом получил со степенью доступ к карьере профессионального воина.

– Теперь мой мальчик себя покажет! – восклицал господин Ито после пространного описания процедуры получения заветной степени. – Теперь ему есть на кого равняться – как на великих полководцев древности, подобных Фуси и Бусо, так и на недавних современников. Возьмем, к примеру, великого Фэня, победителя царства Луэнь и героя Первой Южной войны, – он также сдавал экзамены и прошел безо всякой протекции, совсем как мой мальчик!

Торговец Ду из восточной Гхор невесело усмехнулся.

– Не думаю, что вашему сыну стоит идти путем господина Фэня, – обронил он. – Я слышал, в настоящий момент господин Фэнь с семьей находится в ссылке.

– Не может быть! – всплеснул руками искренне огорченный господин Ито. – Господин Фэнь известен как честнейший человек. Должно быть, его оклеветали!

Господин Ито так разгорячился, что торговец успокаивающе положил ему руку на рукав:

– Право, не стоит волноваться из-за этого, господин Ито. Я уверен, в столице разберутся по справедливости с этим делом.

– Но они посмели оклеветать господина Фэня! – негодовал господин уездный писарь. Его добродушное лицо потемнело от гнева, узкие глаза на полном лице сверкали. – Автора «Трактата Тысячи Путей», «Записок полководца» и «Войны как средоточия ясности»!

– Тише, тише! – украдкой оглядываясь, просил торговец. Он-то заметил, что трактирщик весьма внимательно прислушивается к разговору. – Смею уверить, я полностью согласен с вами, уважаемый господин Ито, но этот разговор не для здешних ушей. Такая утонченная беседа не должна касаться ушей ремесленников. Однако я поражен вашей эрудицией в подобных вещах.

– Еще бы, – окончательно размяк господин Ито, – мой род небогат, но может похвастаться отличной родословной, в которой встречались великие воины. Например, при сражении на равнине Гуань…

– Да-да, – торговец торопливо расплатился и вдруг совершенно неожиданно добавил: – Окажите мне честь и разрешите проводить вас, господин Ито. Наш разговор столь интересен, что мне хотелось бы продолжить его по дороге. Эй, распорядитель утробы, – обратился он к хозяину традиционным прозвищем, – присмотрите за моими вещами, пока я провожу достойного господина.

– Право, не стоит даже думать, – смущался растроганный господин Ито. – Мой дом здесь прямо за углом, и я с большим удовольствием показал бы вам…

Пошатывающийся уездный писарь, почтительно поддерживаемый торговцем Ду, скрылся за порогом. Какое-то время еще было слышно его неразборчивое бормотание, шаркающие шаги и успокаивающий голос его спутника – тихий и невыразительный. Однако хозяин гэдзи едва не вывернул тощую шею, стараясь уловить каждое слово. Под его подбородком, словно у большой птицы, туда-сюда нервно заходил кадык, желваки на скулах напряглись. Наконец он, воровато оглянувшись, спустился на кухню, выдернул с кухни трудившуюся там жену и прошипел:

– Будет спрашивать кто – пошел за мукой для завтрашнего хлеба. И ни звука никому. Я быстро.

Юэ закончил наносить каллиграфический текст на шелковую поверхность платка в левом нижнем углу, как требовала строжайшая из традиций. На платке было с большим искусством изображено деревце вишни, отражающееся в воде. Мягкий бледно-розовый фон наводил на мысли об утренней свежести. Несколько нежных зеленых листков оживляли пастельные разводы, белые цветки усыпали темные, прочерченные резкими штрихами ветви.

Стоит сказать без ложной скромности – платок отвечал самому взыскательному вкусу. Такой подарок мог бы, как говорили многие, украсить свою владелицу. Юэ очень надеялся на это, тем более ему еще не приходилось подносить кому-то шелковый платок – традиционный символ ухаживания.