Надежда Попова - И аз воздам

— И сунуться сейчас ни туда, ни туда Конгрегация не может… — хмуро подытожил Фридрих. — Зато они могут просачиваться сюда, и никто этому не помешает — их невозможно вычислить сразу, их нельзя отличить, нельзя распознать… Вот дерьмо.

— Очень верная характеристика ситуации, — согласился Бруно со вздохом. — Ясно, учтем. Что со стрелами?

— Утверждает, что «потерял, но это неважно», потому что они утратили силу. Произошедшее между Каспаром и охотником в том доме — этакая схватка за право обладать благосклонностью Вотана. «Кто победил — того и сапоги»… Хотя, учитывая, что тело охотника, по словам Каспара, уже начало «выгорать», схватка была почти ритуалом, с предрешенным финалом. Видимо, потому у Каспара все и отняли, когда он, наделенный присутствием падшего de facto на дармовщинку, продул простому смертному. Не оправдал, так сказать. Отняли силу, отняли девок, а уходя — Вотан, видимо, прихватил и вообще «всё своё».

— Ушел с концами?

— «С концами» — это вряд ли; уверен, либо мы, либо наши потомки о нем еще услышим и безо всяких стрел.

— Отличный exemplar в дополнение к Крысолову, — недовольно пробурчал Бруно. — И куда Каспар несся вот так, сломя голову? Фельдхауптманн тебе тогда сказал «к мосту». Пытался прорваться в соседний орт? Его там ждали? Не Мельхиор ли?

— Нет, — хмыкнул Курт, — все куда прозаичней. Попробуй мыслить, как Каспар, и тогда, возможно, найдешь в происходящем логику…

— Ну?

— План был такой. После ритуальной схватки с убийством Каспар получает благословение и силу Вотана, потом спокойно собирается и уходит вместе с Альтой. Если это судьба и время пришло — я должен был с ним пересечься или догнать, или еще как встретиться, и состоялся бы тот самый бой, которым он грезил столько лет. Если не судьба и время не пришло — он бы ушел, отсиделся… Дальше по обстоятельствам.

— Перейдя Ройс, Каспар наверняка направился бы, чтобы «отсидеться», в Унтервальден, — хмуро произнес Фридрих, — а стало быть, и ландамтманн Унтервальдена был готов его принять… Это мне стоит учесть.

— Над ним тоже будут «установлены ваши порядки», когда вы победите в войне? — тихо спросила Нессель; наследник непонимающе нахмурился еще больше, и Курт махнул рукой:

— Не обращайте внимания… Но когда Каспар нахлебался крови — кое-что пошло не так: как я и сказал ему при встрече — «эта штука неплохо штырит». Судя по всему, дело в том, что к охотнику Вотан подселялся постепенно, мало-помалу (да и то в итоге не выдержали ни тело, ни разум), а в Каспара все это хлынуло скопом, а это — как… Как взять бутыль вина и залить ее в себя залпом. Кто-то устоит, кто-то свалится, кого-то вытошнит, а кто-то пойдет буянить.

— Как Каспар.

— Да. Отсюда и эти руны, которые он начал резать на себе в преддверии возможной схватки, и спонтанные действия, и… Какая ирония, — хмыкнул Курт. — Ненавидящий и презирающий слабых людей язычник в самый ответственный момент проявил самые что ни на есть человеческие слабости тела и разума…

— И это была судьба, и время пришло, — тихо сказала Нессель, пояснив, когда к ней вопросительно обратились три пары глаз: — Все сложилось так, что Курт его нашел.

— Вот давай о Господнем благоволении мы как-нибудь в другой раз, — попросил он. — Помогли мне человек и человеческое сострадание и великодушие.

— Мне как-то неуютно, когда я слышу от тебя эти слова не в пренебрежительном тоне, — заметил Бруно, показательно поежившись. — Вернемся к допросу. Что-то еще?

— Да, — кивнул Курт, отвернувшись от Нессель, но чувствуя на себе ее взгляд. — Мельхиор. Я выяснил, как и чем они были связаны в этом деле. Отступим для начала назад; помнишь историю семейства Ван Аленов? Напомню, если что. Их отец еще не был охотником, когда ему в руки попала книга, которую жаждали получить некие стриги — два птенца, судя по всему, без мастера. Книга та была о некой «магии крови» и полезна была исключительно для стригов. Папаша Ван Ален, осознав, что за штука ему попалась, уперся, и тогда стрижата убили его жену, взяли в заложники детей — и книгу пришлось отдать… Так вот, те птенцы работали на Мельхиора. Книга у него. Все эти годы.

— Гос-споди, — зло выговорил Бруно, и Курт невольно улыбнулся, припомнив, кого обычно поминал сгоряча нынешний ректор академии еще лет десять назад.

— Это, Бруно, была новость плохая, — продолжил он, — но есть и хорошая. Книг две. Вторая предназначена для людей. Ах да, и написали их обе — падшие ангелы. Кто-то один или несколько, этого не знает даже Мельхиор.