Курилкин М. - Сын лекаря

Я был так погружен в свои мысли и с таким трудом передвигал ноги, что почти не обращал внимания на окружающее. А между тем, оли Лэтеар жаждала общения. Да и у меня, наконец, появилась возможность получить ответы на некоторые вопросы. Из задумчивости меня вывел вопрос:

- Скажи, человек, зачем ты меня спровоцировал? - я вздрогнул, зашипел от боли, и осмотрелся. Мы уже покинули город, слуги шли в некотором отдалении, Иштрилл шла рядом, намотав цепь на руку.

- В чем заключалась провокация? - удивился я.

- Ты прекрасно видел, что я не хотела тебя мучать. Но ты намеренно разозлил меня.

Я задумался. А, в самом деле, зачем? Мог ведь просто изобразить сопротивление, наша договоренность с оу Лэтеаром тогда считалась бы выполненной. Но я дрался с большим удовольствием. До последнего момента я не стремился убить оли, но врезать ей хорошенько - о, это было очень, очень приятно. Я, кажется, понял, в чем дело. И скрывать не стал - для чего?

- Вы ведь не обманываетесь, оли, моим спокойным отношением? Вы должны прекрасно понимать, что я ненавижу всех первородных, а вас - особенно. У нас, людей, уже больше, чем столетие отсутствует рабство. Я родился и прожил всю жизнь с мыслью, что рабство - это противоестественно и аморально. А здесь меня сделали рабом, даже хуже - домашним животным, которое избивают для того, чтобы научиться владеть оружием. Мне было приятно хоть на время почувствовать себя свободным делать то, что я захочу. Я вам мстил за свое унижение, оли Лэтеар. И еще, я доказал себе и вам, что вы так же мало отличаетесь от животных, как люди. Да я сохранил больше хладнокровия, чем вы! Если бы вас не остановил отец, вы превратили бы меня в изрубленный кусок мяса - это ли не свидетельство вашей мудрости и превосходства! У нас так даже с домашними животными поступают только окончательно опустившиеся твари, которые скрывают свое поведение от всех остальных - ведь если о таком узнают, с ними просто перестанут вести дела.

Оли Лэтеар побледнела и даже отшатнулась от меня. Рука ее дернулась к кинжалу, но она переборола себя.

- Я сама не ожидала от себя такого поведения. И с тех пор, как мой брат привел тебя в город, я все больше и больше сомневаюсь, что люди так уж неразумны, как мы привыкли думать! И мне даже страшно представить, насколько ты нас ненавидишь. Ты и твой народ. Раньше мы думали, что вы как муравьи - вы возводите удивительно сложные города из камня, строите приспособления для передвижения, приручаете животных, так, как муравьи приручают тлю. Вы реагируете на агрессию так, как на нее отреагировали бы муравьи - яростно, но бесстрастно, не испытывая чувств к нападающим, но стремясь только устранить угрозу. Но если это не так, если вы такие же, или почти такие же, как мы - то у нас и в самом деле появился враг. Это пугает меня. - Иштрилл глубоко задумалась.

Удивительно. Кажется, я ломаю чье-то мировоззрение - даже какую-то гордость от этого чувствую. И боги мои, кажется, оли Лэтеар передо мной извиняется? Нет, это я уже перебираю. Но собой она определенно недовольна.

- Меня не перестает удивлять, что нас принимают за неразумных существ. Даже строение наших тел почти не отличается! И внутри они тоже почти одинаковы, уж у меня-то была возможность сравнить. Мне кажется, оли, вы лукавите. Не конкретно вы, а все первородные, или даже только те первородные, кто решает за ваш народ. Интересно, зачем им это?

Теперь девушка наоборот, вспыхнула:

- Наши старейшины не ошибаются! Они ведут наш народ к счастью и процветанию, не щадя усилий и тратя свое здоровье в неустанных думах о благе!

Вот здорово! Прям как по писаному! А, главное, если заменить старейшин на "его величество", получится один в один то, что говорят у нас в школах. И давно ли я сам перестал считать его величество непогрешимым? Нет, я и сейчас отношусь к нему с уважением и почтением, но понимаю, что он такой же человек, как и я.

- Хорошо-хорошо, успокоил я девушку. А сколько их, старейшин?

- В каждом городе есть совет восьми, в который входит восемь самых мудрых, знатных и уважаемых глав родов. Мой отец - один из них, - не удержавшись, похвасталась оли Лэтеар. - И один из этих восьми становится представителем города. Когда нужно принять какое-то решение, касающееся всего народа, все представители собираются вместе.

- А сколько их, представителей? - быстро спросил я.

- Восемь, конечно, - недоуменно ответила Иштрилл. - Сколько городов, столько и представителей.

Я постарался прикинуть. Если от каждого города в войне участвует по пятьсот эльфов, значит общее количество солдат у первородных - четыре тысячи. У нас не намного больше сейчас, но мы уже научились с ними воевать - вот только как они разрушили городские стены? Очень хотелось спросить сейчас, когда оли Лэтеар разговорилась... Вместо этого я продолжил расспрашивать об общественном устройстве. Оли Лэтеар охотно рассказала, что нового старейшину выбирают из числа уважаемых эльфов другие старейшины. Меняются они довольно редко - только если один из старейшин умрет, или если семеро из них решат, что восьмой не справляется со своими обязанностями. Как это сочетается с уверенностью в том, что любой старейшина непогрешим и не может ошибаться, я не понял, и заострять на этом внимание девушки не стал. И вообще такая система не показалась мне очень разумной. Получается, каждый из городов живет почти независимо, и общего руководства у них практически нет. Да и в пределах одного города - где это видано, чтобы целых восемь правителей было? Как же они договариваются? Видимо чего-то я не понимаю. В остальном первородные не очень отличались от людей. Они делились на роды, в которых одна из семей главенствовала. Получалось что-то вроде наших дворян. А остальные были простолюдинами. Про законы я даже и спрашивать не стал - и так приходилось намеренно тянуть время за сбором растений, преодолевая и собственную боль и недомогание, чтобы успеть услышать побольше интересного. Уже когда мы возвращались, я спросил, что не так с западом, что туда отправляют провинившихся.