Анна Одувалова - Академия для строптивой

— Вот же пакостная тварь! — выругался папа и погрозил кулаком темноте. — Теперь вы обязаны его изловить! Потому что трусы трусами! Просто нарушение общественного порядка! А это! — Он указал на свисающий лохмотьями воротник. — Это оскорбление! И смыть его можно только кровью… фигурально выражаясь, этого мелкого лохматого ободранца, который посмел испортить мою любимую, сшитую на заказ вещь!

Папа еще раз разразился бранью, пытаясь на ощупь оценить ущерб, и направился по тропинке в сторону виднеющегося здания академии.

— А как же я?! — испуганный вопль вырвался произвольно. Лежать было холодно и неудобно.

Родитель неопределенно что-то буркнул, сети начали таять, а я облегченно выдохнула. В отличие от папы Демион, как порядочная няня, остался ждать, пока я окончательно освобожусь. Не знаю почему, но этот факт меня безмерно радовал.

До моей комнаты добрались без приключений. Демион шел впереди, а я едва поспевала за его размашистым шагом и, естественно, не могла задать сто тысяч интересующих меня вопросов. Он словно специально делал все возможное, чтобы меня игнорировать. Это обижало, и я заводилась. Ну не маленькая девочка, неужели сложно сказать, что поцелуй — это ошибка, досадная случайность, которая больше не повторится? Я бы поняла. Наверное, поняла. В любом случае лучше это, чем неопределенность и многозначительное молчание.

— Не пытайся все усложнять, рыжая. — Демион улыбнулся уголками губ, едва я обернулась на пороге своей комнаты, чтобы все же задать ему интересующий вопрос. — Просто ищи приятные моменты в любой ситуации, — посоветовал он и, наклонившись, совсем по-дружески чмокнул меня в нос. Я едва сдержалась, чтобы не припечатать каблуком его ногу. Остановило лишь то, что сегодня я выбрала обувь на плоской подошве. Придется месть оставить до следующего раза.

Демион подмигнул, отступил на шаг и буквально растворился в воздухе, а я так и осталась стоять на пороге. Правда, ненадолго. Дверь распахнулась, из комнаты выглянула Сильвена, схватила меня за руку и настойчиво дернула внутрь, приказав:

— Рассказывай, что у вас?

В нашей комнате собралась вся компания, за исключением Леона, которого, вероятно, просто изгнали с девичьих посиделок. Подружки пили чай и, по всей видимости, ждали меня, чтобы учинить допрос с пристрастием. А я совершенно не знала, что им сказать. Кто бы меня просветил на тему: «Что там у нас?»

Девчонки меня пытали полночи, а когда не добились более или менее связного ответа, прогнали в душ и спать. Я думала, что буду ворочаться с боку на бок, но вырубилась, едва голова коснулась подушки. А с самого утра, до начала занятий, мы, сонные и нечесаные, бегали по коридорам академии, уничтожая свидетельства существования шушеля. Мои подружки серьезно отнеслись к тому, что все его безобразия должны остаться в тайне. Ну, по крайней мере, их масштаб. Да и не хотелось бы, чтобы эти выходки еще кого-то опозорили.

Трофейный папин капюшон, гордо висящий над входом в мужской туалет, я даже снимать не хотела, очень уж он символично там смотрелся. Но потом подумала и решила, что если лично вручить его хозяину, тоже будет интересно. Когда папа злился не на меня, наблюдать за ним было забавно.

Каково же оказалось наше удивление, когда в пустом и сонном холле первого этажа мы увидели в полном составе парней из комнаты Леона и из соседней.

— Ты что, им все рассказал? — ужаснулась Риз, а я закатила глаза, боясь даже думать о масштабе трагедии. Теперь точно о проделках шушеля будет знать вся академия, и папа меня убьет. Точнее, меня выпорет, а убьет Демиона, а я с ним еще не объяснилась.

— Ну прости! — Рыжий пожал плечами. Он явно не чувствовал себя виноватым. — Просто это проблема общеакадемическая. Нужно привлекать добровольцев, иначе скоро вся академия без трусов останется.

— Нет, мы, конечно, не против! — поддержал его сосед по комнате и мой напарник по лабораторным работам черноволосый Крисс. — Но надоело лицезреть нижнее белье в самых неожиданных местах. Сегодня обнаружил в раковине в комнате… даже описывать не буду что. Но впечатлений на весь день хватит. А я очень нежный. Голосую за организацию тайного общества.

— Защиты труселей, — недовольно буркнула я, понимая, что механизм запущен и оставить все в тайне не выйдет.

С этого мгновения жизнь в академии начала быстро и неотвратимо меняться. Я смотрела за нарастающей эйфорией и сумасшествием отстраненно и старалась не попадаться на глаза папе, который был недоволен и мрачен.