Malakla - Планета двойников[СИ]

Ардальона не дозвался, зато туман стал редеть, посветлело. И тут раздался тройной женский вопль, заставивший меня выскочить из джипа. "Что за дела?" Увиденное зрелище, ошеломило. Вместо дороги до хутора Видного была уютная узкая морская бухта с песочным пляжем. До этого пляжа было всего метров пятьдесят, а дальше вода до горизонта. Над бухтой уже было сияющее небо, лёгкий ветерок, спешно разгонял исчезающий туман. Слева, вместо привычного подъёма, были невысокие холмы, густо заросшие лесом. "М-да, Ясная станет морским портом и курортной зоной! Та что ж они так плачут?" Ляльки ревели белугами белыми, спелыми…

— Борн, ты возьмёшь нас к себе? — осведомился хмурый Борисов.

— Куда я денусь, — ответил. И тут же, за моей спиной, раздался гудок поезда. Развернулся и увидел медленно ползущий вполне современный товарно-сборный поезд. Он двигался в километре от нас.

Николаич, достав из "ЗиРа" бинокль, стал комментировать:

— Локомотив "десятка", почтовый вагон, спецвагон, шесть крытых, четыре с лесом, четыре с углём, две цистерны и две платформы с техникой. Борн, поехали отсюда! Борисов был хмуро-озадаченный. Лялек пришлось минут пять успокаивать и заталкивать в машину. И мы уехали.

Лейтенант внутренних войск Вениамин Чесноков, комсомолец, мастер спорта по боксу выполнял своё первое самостоятельное поручение. Он должен был вместе с "дедушками" — сержантом Рублёвым, ефрейтором Пивоваровым, рядовыми Фокиным, Сушковым и "духом" Холодовым — доставить партию зэка из Ростовской тюрьмы N 2 на станцию Ясная. Там должна была состояться передача конвоируемых для их перевозки на автозаке в зону N 24 в хутор Сухой. Зэков было тринадцать человек, и вели они себя всю дорогу очень тихо. А вот "деды" наглели. В Батайске "раздавили" бутылку самогонки, стали орать свои "дембельские" песни. Пивоваров, уже ночью, загонял бедного Холодова так, что тот к утру на ходу засыпал. Чесноков, хотя и был старше "дедов" всего на два года, повёл себя по отношению к ним очень жёстко. Каждый получил тумаков таких, что мама не горюй. Получил и сержант Рублёв, звероватый крепыш, которого с начала его службы, боялись трогать даже кэмээсы по боксу, служившие в роте.

— Я этого, Веню, урою как назад поедем! — кипятился Рублёв, куря с Пивоваровым в тамбуре. Тот советовал не связываться с летёхой:

— Леха, не вздумай, он же нас застукал. А если он с Ясной позвонит в часть и заложит особисту. Рублёв, понимал дружка, но ему было обидно:

— Обидно — даа! Меня ж никто не трогал; помнишь этого начкара Мазниченко? Я ж его обламывал, да ещё как. А этот…

— Да, красиво он нас сделал, я даже не ожидал от него, — подвел черту кореш. Затем сержанта позвали к лейтенанту, а ефрейтор пошёл прессовать "духа". Профилактически.

— Садись, сержант. Ты, как я понял, хочешь домой через дисбат поехать? — спросил Рублёва лейтенант, когда тот зашёл в узкое, как пенал, купе начкара. — Я могу это тебе организовать. По знакомству, через особый отдел. Сержант, хрил древесный… — Веня перешёл на такой командно-народный, что Рублёв даже дышать забыл. "Да, красиво он меня сделал!" — сокрушился сержант в коридоре, куда его начкар выставил. Потом так рьяно взялся за службу, что "деды" летали, как "молодые".

Веня в это время стал готовить документы на передачу зэков, личные дела для "кума" зоны отложил в сторонку, а сам стал заполнять форму Љ6. Он обдумывал: писать или нет о пьянке старослужащих и неуставных отношениях к рядовому Холодову, который был одногодком Вени, а его прессовали все кому не лень, даже с его призыва. "Нет, не буду, я же ещё крайним и окажусь. А ещё припишут, чего не было, и особист, капитан Чебанько, тогда возьмётся за меня всерьёз". Три дня назад, в ходе приватного разговора, особист "попросил", как говорили солдаты "стучать" на сослуживцев.

— Сам ты дятел, Чебанько! — вслух сказал Веня и тут же испугался своих слов. Испуг усилила темнота, ударившая по глазам. — Что за? Поезд начал резко тормозить. Веню, вдавило в стенку, в купе потемнело, а за стеклом лейтенант увидал туман. Поезд ещё не остановился, а Веня был уже в общем коридоре спецвагона.

— Что вы как бараны в окна вылупились, смотреть за зэка! Рублёв, ко мне! — рявкнул. Сержант бегом бросился к начкару. — Осмотрись и доложишь, тебе три минуты, время пошло! Рублёв бросился выполнять приказ. Веня из кобуры вытащил пистолет и дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель, сунул обратно. "Бережёного, бог бережёт". Видевший всё это Холодов, побледнел.