Елизавета Тьма - Господин Вечности

Изобразив вселенскую печаль, я повздыхал, разглядывая бегущую внизу грунтовую дорогу.

-- Ну что ты загрустил, малыш? -- ласково позвала рыжая тётка.

-- Я не малыш, -- капризно отозвался я, вызвав у женщины ещё более широкую и добрую улыбку. -- Ведь и правда я виноват... как мы теперь?.. А вдруг ничего не получится?..

-- Ты верь и всё обязательно получится, -- уверила возница. -- А не получится... ну и не беда! Но главное -- это верить и не отступать...

И она пустилась в занимательный рассказ о своей жизни. О том, как мечтала стать морячкой, и плавала на кораблях сначала юнгой, а потом и матросом целых десять лет, поначалу притворяясь мужчиной. Как потом вышла замуж и мечтала о собственном трактире, как они с мужем-моряком купили и сделали портовую таверну, как её сожгли вместе со всем добром и муж тоже сгорел. Как она вернулась в родные Репейники, откуда в своё время сбежала, и открыла в селе свою маленькую корчму. Трудно одной, почти без помощников и сбережений, но она справляется...

-- Ой, а можно мы у вас на ночлег остановимся?! -- просиял я, услышав слово "корчма". И тут же сник: -- Только нам, наверное, платить нечем... Но зато мы с братом менестрели и знаем такие песни, какие никто не знает! -- и я достал гитару, спеша доказать свои слова.

-- Ты тёмный, что ли? -- уточнила она.

-- Ну, да! -- подтвердил я.

Вана, похоже, и за полноценного эльфа-то не приняли. Манеры не те!

-- Вот и хорошо! -- обрадовалась тётка. -- Споёте -- я вас и ужином и завтраком за счёт заведения накормлю! Меня можешь звать тётя Юта, меня здесь все так зовут.

-- Я Ирдес, вон тот хромой и вредный -- Ван, а двойняшек зовут Маня-Даня.

-- Маня-Даня? -- повторила рыжая трактирщица. Уточнила: -- Оба мальчики?

-- Не совсем оба, -- хихикнула Манька. -- Но я на мальчика похожа, а путешествовать двум братьям удобней, чем брату с сестрой.

-- Да, проще! -- согласилась тётка. -- Только имя бы немного поменяла, девочка. Я ж знаю, сама мальчишкой в твои годы притворялась... -- Попросила меня: -- Ты гитару не убирай пока... И не свети особо, что тёмный...

И ненадолго примолкла. Когда мы въехали в село, трактирщица едва не на каждом шагу сообщала, что у неё сегодня будет петь талантливый менестрель, и для желающих двери корчмы открыты! Тихий скромный мальчик Ирдес в это время увлечённо гладил струны, где-то подтягивал, где-то ослаблял излишнее натяжение...

-- Как зовут тебя, менестрель? -- окликнул человек, приравниваясь к неспешному ходу телеги.

-- Крылатый, -- ответил я, не раздумывая.

-- Что-то не слышал о таком музыканте, -- фыркнул человек.

Окинув его оценивающим взглядом, нарисовал на лице и в позе пренебрежительное презрение аристократа к черни. Хотя пижонский вид парня -- рубашка с вышивкой по вороту и рукавам, кожаные штаны, вышитые бисером высокие лёгкие ботинки, и близкие к аристократичным черты давали повод думать о более высоком происхождении. Было ему лет двадцать пять, не больше. Как раз в том возрасте, когда ещё судят по внешности и гордятся своим "взрослым" статусом. Я таким дураком не буду, обещаю!

-- Зачем слышать о музыканте? -- поинтересовался я. -- Когда слушать нужно музыку...

И сыграл короткую, печальную до боли, мелодию. Она называлась "Прощание с мечтой". Человек замер, судорожно сжав кулаки. Отстал.

-- Сын моего главного конкурента, -- поведала рыжая трактирщица.

Как бы они тебе потом корчму не подожгли, тётя...

Люди -- народ любопытный. Как и тёмные, и светлые, и прочие... Только люди -- народ ещё и многочисленный, в отличии от всех остальных. К вечеру, после того как нас, кроме обещанного ужина который только предстоял, накормили обедом, выделив на четверых довольно просторную комнату, в зале собралось едва ли не всё село.

Увидев количество набившихся к вечеру в зал людей, я нервно усмехнулся, надел чёрную рубашку, распустил волосы, прикрыл плащом крылья. Обещал -- надо выполнять. Уж очень не хочется пока что светить наши камешки, а платить надо.

-- Нда-а... -- тихо протянул Ван, не выходя из тени на лестнице и глядя на зал внизу. -- Ты как всегда... Где ты, там тихо не бывает...

-- Да успокойся ты, -- отмахнулся я. -- Сам всё сделаю. Тебя представлять или сегодня только я в центре внимания?

-- Только ты, -- сообщил эльф. -- Я в тени побуду.

Кивнув, я осторожно выглянул, вздохнул и попросил:

-- Ты только рядом будь, лады? Это всё-таки не наш мир...

Не наш и я боюсь ошибиться. А моя ошибка может всем нам дорого стоить.

-- Да куда я от тебя денусь-то, братишка? -- ободряюще улыбнулся клыкастый эльф, и на душе сразу стало легко, а надежда, что всё будет как надо, превратилась в уверенность.