Маргарет Уэйс - Назад в Лабиринт

Есть там и книги по неожиданной тематике: о внутренней духовной жизни эльфов, гномов и даже более древних жителей Ариануса – сартан. Философские трактаты в Гильдии убийц? Странно. А может быть, и нет. Как гласит пословица: выслеживая жертву, старайся, чтобы твои ноги попали в ее следы ]. Принеси мне все, что найдешь на сартанском языке. Да еще прихвати ключи от черного сундука. После этого можешь идти.

– Будет исполнено, моя госпожа. Только схожу еще за одеялом – укрыть Хага Руку.

Старец уже заковылял к двери, когда Сианг остановила его:

– Друг мой, ты когда-нибудь думаешь о смерти? О своей смерти?

– Только если у меня нет более приятного занятия, госпожа, – не моргнув глазом ответил Старец. – Что-нибудь еще, госпожа?

На следующее утро Хаг проснулся поздно. Вино затуманило его разум, позволив усталости овладеть телом. Но это был тяжелый, не приносящий бодрости сон под воздействием алкоголя; после такого сна встают с больной головой и дурнотой в желудке. Зная, что утром с похмелья Хаг будет нетвердо держаться на ногах, Старец пришел, чтобы провести его к большой бочке с водой, установленной неподалеку от крепости для того, чтобы стражники могли освежиться note 9. Старец зачерпнул ведром воды, передал его Хагу. Тот опрокинул его на себя, намочив голову, плечи, одежду. Вытирая мокрое лицо, он почувствовал некоторое облегчение.

– Сианг встретится с тобой сегодня утром, – сказал Старец, когда, по его расчетам, Хаг был уже в состоянии понимать его.

Хаг кивнул – ответить словами он еще не мог.

– Встреча назначена в ее покоях, – добавил Старец.

Брови Хага поползли вверх. Такой чести удостаивались немногие. Он удрученно посмотрел на свою мокрую и мятую после сна одежду. Старец, поняв его взгляд, предложил подобрать для него чистую рубашку. Старик заикнулся было и о завтраке, но Хаг решительно затряс головой.

Вымытый и переодетый, испытывая теперь уже не болезненную пульсацию в висках, а тупую боль за глазными яблоками, Хаг вновь предстал перед Сианг, “рукой” Братства.

Огромные покои Сианг были изысканно и причудливо обставлены в стиле, которым эльфы восхищаются. Люди находят его излишне вычурным. Вся мебель была из резного дерева, крайне редкого в Средних областях. Эльфийский император Агах'ран вытаращил бы от зависти свои глаза с подведенными веками при виде такого обилия великолепных и весьма ценных вещей. Внушительных размеров кровать можно было назвать подлинным произведением искусства. Четыре резных столпа в виде сказочных чудовищ, каждое из которых опирается на голову другого, поддерживали балдахин, украшенный такими же чудовищами, но разлегшимися во всю длину с вытянутыми лапами. С каждой лапы свисало по золотому кольцу. На кольцах висело шелковое покрывало из невиданной ткани изумительного цвета и рисунка. Ходили слухи, что покрывало обладает магической силой и продлевает эльфийке жизнь.

Правда это или нет, но от покрывала невозможно было оторвать глаз; казалось, оно само напрашивается на восхищение. До этого Хаг никогда не бывал в личных покоях Сианг. Он с благоговейным страхом уставился на мерцающий многоцветный занавес, протянул руку, дотронулся до него, сам не понимая, что делает. Покраснев, он отдернул руку, но Сианг, сидевшая в невообразимом кресле с высокой спинкой, жестом остановила его.

– Можешь прикоснуться к нему, мой друг. Это пойдет тебе на пользу.

Хаг, помня слухи, не был уверен, что ему этого хочется, но поступить иначе – означало бы обидеть Сианг.

Он осторожно провел ладонью по ткани и с изумлением почувствовал, как по его телу пробежало приятное, возбуждающее покалывание. Это заставило его отдернуть руку, но ощущение осталось, и он обнаружил, что голова прояснилась, боль прошла.

Сианг сидела в противоположном конце просторной комнаты. Окна от пола до потолка с косыми переплетами пропускали море света. Хаг прошел, пересекая яркие полосы солнечных лучей, падающих на цветистые ковры, и встал перед резным креслом Сианг.

Говорили, что это кресло было сделано одним из поклонников Сианг и передано ей в подарок. Оно было весьма необычным. Высокую спинку увенчивал череп. Кроваво-красные подушки, на которых возвышалось хрупкое тело Сианг, были окружены изображениями духов и привидений, которые, извиваясь, устремлялись вверх. Ее ноги покоились на скамеечке, представлявшей собой склонившиеся в раболепных поклонах нагие тела. Грациозным жестом руки Сианг пригласила его сесть в кресло напротив. Хаг с облегчением отметил, что вид у него был самый обычный.