Майкл Муркок - Город Зверя. Хроника Кейна

Дарнад взглянул на Гула Хаджи, но тот отвел взгляд. Он посмотрел на отца и сестру, но они ничего ему не сказали.

Тогда Дарнад взглянул на меня.

— Я пока не понимаю тебя, Майкл Кейн, но я попытаюсь понять, — сказал он наконец. — Я тебе верю. Если нам нужно уйти из Варнала, мы уйдем.

И Дарнад не мог больше сдерживать слез.

Думаю, Эдвард, теперь ты понимаешь, почему население вдруг покинуло прекрасный, цветущий, полный жизни город.

Воины и ремесленники, женщины и дети уходили из Варнала, сохраняя полный порядок. Они уносили с собой только необходимые вещи. Над их головами висели наши воздушные корабли — доставшиеся нам от шивов и сделанные по моей собственной конструкции. Одни, как Дарнад, уходили в слезах, других не покидало изумление, третьи шли, погруженные в свои думы. Но все варнальцы в глубине души были убеждены в том, что этот выход был единственно верным.

Они оставляли свой прекрасный город на милость горстки больных, безумных существ, чтобы те сделали из него все, что им заблагорассудится, или взяли там все, что им понравится.

Ничего другого не оставалось.

Обычно я не очень много времени трачу на размышления, но я стараюсь придерживаться определенных принципов, какой бы отчаянной ни казалась ситуация или неминуемой — угроза Дело не в моем упрямстве, я думаю, ты это понимаешь. Просто я боюсь страха, то есть действий, которые я могу совершить из страха, мыслей, которые преследуют того, кто находится во власти страха.

Я ехал на дахаре бок о бок с Шиз алой, которая была справа, и Гулом Хаджи, который был слева. Рядом с Гулом Хаджи ехал Карнак, брадхи Карналии, а с Шизалой — Дарнад, ее брат, с суровым лицом, с изумлением и болью в глазах.

Позади нас ехали на дахарах или шли пешком жители Варнала, и Город Зеленых Туманов становился все дальше и дальше.

Впереди неясно вырисовывались горы, которые должны были приютить нас на неопределенный срок — пока не появится надежда для пораженных «зеленой смертью», то есть пока не найдется лекарство от чумы.

Решался вопрос не просто о физическом существовании Марса. Решалась его судьба, судьба его духа, его души. Мы уходили из Варнала, чтобы Марс мог оставаться тем Марсом, который я любил, а сам Варнал — тем местом, где была моя духовная родина.

Мы сражались со страхом и истерией, а также с ужасом, сумасшествием, насилием, которые ими порождались.

Исход из Варнала должен был служить примером, но не другим, а нам самим.

Все это звучит, наверное, высокопарно, но я прошу задуматься над тем, что мы сделали, и попытаться нас понять.

Наше путешествие в горы было долгим, так как скорость определяли самые слабые наши горожане.

Наконец мы оказались в холодных горах. Нашли долину, окруженную густым лесом, и стали строить там грубые жилища.

Когда хижины были построены, мы отправились на разведку, надеясь в горах найти того легендарного врача, который, возможно, был единственным человеком на Марсе, кто мог бы спасти наш мир от «зеленой смерти».

Нашел этого врача — Маса Раву — Дарнад.

Однажды Дарнад вернулся в лагерь в особом настроении. Он привык бродить в одиночку, и мы не мешали ему, уважая его потребность время от времени побыть одному.

— Майкл Кейн, — сказал он, входя в наш с Шизалой домик, — я видел Маса Раву.

— Он может нам помочь? — прежде всего спросил я.

— Не знаю. Я с ним не разговаривал, только спросил, как его имя.

— И это все, что он тебе сказал?

— Да. Я спросил, кто он, и он ответил — Мас Рава.

— Где он?

— В пещере, которая находится очень далеко, до нее много шати пути. Хочешь, я провожу тебя туда?

— Конечно, — сразу же ответил я. — Думаешь, он стал отшельником? Его не потревожит наше посещение?

— Не знаю. Утром мы отправимся в путь.

Утром мы вылетели на корабле Дарнада на поиски Маса Равы. Раньше я искал машину, надеясь, что она спасет нас, теперь с тем же чувством я искал человека. Окажется ли человек более полезным, чем машина? Я не знал этого. Следовало ли мне так сильно рассчитывать на машину? Могу ли я рассчитывать на человека? Я не знал этого.

Но я все же отправился в путь. Дарнад вел свой корабль через вершины и ущелья, пока мы не добрались до места, где увидели тропинку, поднимавшуюся по горе в пещеру.

Я спустил лестницу к опушке у входа и вскоре уже стоял у темной пещеры.

Я вошел.

В пещере сидел человек, прислонившись спиной к стене: одна нога у него была вытянута, другая — согнута. В его взгляде я прочитал иронию и интерес. Он был выбрит и выглядел довольно молодо. В пещере было очень чисто, все было разложено аккуратно, в полном порядке.