Дэвид Гаймер - Эра Зигмара - Омнибус

Прикрыв глаза тяжёлой рукой, он уставился на появившееся войско.

Паря на невидимой подушке силы над золотыми копьями своих воинов, оно явилось источником света. Оно выглядело так, как если бы звезда была призвана спуститься с небес и облачилась в сухую плоть и одеяние из бинтов цвета кости. Из своего паланкина, мумифицированное существо оглядывало битву с неохотой нечеловеческого божества. Инстинктивно, Буль понял, что сюда пришло нечто, у чего была власть ещё до того, как некоторые демоны вообще появились. Он почувствовал, как его духовно тянет к существу, золотая погребальная маска обладала чертами амфибии и была украшена драгоценными камнями, она давила на его разум и как будто незримо преобразовывала вселенную вокруг.

Оно не издало ни слова, не показало ни одного жеста, но где-то в пространстве что-то изменилось.

Небеса открылись.

Буль завыл в бессильной ярости, когда звёзды, сорванные с неба, засверкали и начали падать, врезаясь в его орду.

Первый метеорит ударил в холм, стерев в пыль дюжину воинов Хаоса и выбив кратер в сто футов шириной. Затем пошли остальные. Земля тряслась под их гневом. Небо стало белым, свет и шум стали настолько сильными, что сливались в один вопящий цвет во внутреннем оке Буля, и даже демоны горели в огне.

Задыхаясь, Буль упал на четвереньки, и подсёк пробегавшего мимо воина-ящера, он держал его лицо в грязи до тех пор, пока тот не перестал отбиваться. Буль поднялся, оглушённый громом. Волны силы накатывали от приближающегося паланкина. Выстоять против него было практически невозможно, но нечеловеческим усилием воли — он стоял. Он тряхнул головой.

— Помоги мне!

Ничего. Ничего, кроме приводящего в трепет присутствия хозяина звёзд.

С трудом двигаясь, он повернулся и заковылял обратно, туда, откуда пришёл. Никогда в своей жизни Коспис Буль не бежал прочь, но Дедушка Нургл не знал поражения.

С каждой смертью он возвращался вновь.

Первый владыка порчи Фистула вышел из Врат Владений и оказался в другом мире. Воздух был загустелым, горячим, подслащённым маслом с листьев, напоминающих цитрусовые, и синими цветами в форме колокольчика, которые он и его воины давили ногами. Грузно повернувшись, Фистула огляделся в изумлении. Нурглит чувствовал себя… тяжелее, как если бы само небо придавило его к земле ладонью. Солнце же — а ведь сейчас, на минуточку, должна была стоять ночь — оказалось невероятно крупным и жёлтым словно лютик. Крылатые существа шуршали меж листьев наверху. Откуда-то раздавались крики. Владыка снял шлем, вытер сопливый нос и глубоко вдохнул.

— Новые земли.

Вскоре всё, что доселе зеленело, обратится буйством жёлтого, бурого и ржаво-красного. Оно станет колыбелью порчи новой земли, изначальной червоточиной, от которой разойдется болезнь. И теперь всё это принадлежало ему.

— Сюда, — прогремел Витан, продираясь сквозь поросль в предполагаемом направлении воплей.

Фистула доверял чутью королей порчи в отношении боли, и последовал за Витаном. Спустя несколько минут неожиданно тяжёлого пути сквозь буйную растительность чужой земли, воины, все до единого, тяжело дышали, их броня болталась на ремешках. Крики стали ближе и жалобнее. Отпихнув ветку грудью, слишком утомлённый, чтобы утруждать себя поднятием руки, Фистула протолкнулся на поляну, залитую солнечным светом.

Большую часть прогалины занимал поваленный ствол дерева, покрытый разноцветными грибами и лишайниками. Крики доносились с противоположной стороны от него.

Прикрыв глаза от резкого солнечного света, Фистула увидел шамана-ревуна, Гурга, которого, с его-то посохом-тотемом и накидкой, увешанной костями, было легко узнать даже среди кучки его последователей. Их было приблизительно две дюжины, тяжело шагающих и сталкивающихся рогами — так звеолюды восстанавливали иерархию меж собой и объявляли притязания на новые территории. Гург, сгорбившись, стоял посреди них и раскачивался, одобрительно кивая козлиной головой на шестерых кричащих мужчин и женщин, привязанных к наспех сколоченным столешницам. Вопли же седьмого были несколько иного характера. Зверолюд с лошадиной мордой и несколькими заржавелыми кольцами, продетыми сквозь верхнюю губу, затупленным ножом старательно сдирал с человека кожу.

Фистула улыбнулся. Здесь были люди. Это хорошо. Давненько уже их не видели.

— Владыка порчи! — протянув руки и выставив морду в привычной для него странной манере, Клетч Струпокоготь выбрался из леса прямо напротив Фистулы. Скавенский посланец путался в полах плаща, однако, несмотря на это очевидное неудобство, непохоже было, что крысолюд собирается его снять. Достигнув границы леса, он резко остановился и с шипением попятился, заслоняя глаза от солнца.