Дэвид Гаймер - Эра Зигмара - Омнибус

Противники сблизились вплотную, но Свежеватель не прекращал нахлестывать Скулдрака, разгоняя его до немыслимой скорости. Из плеч великана вырвались костистые щупальца, которые потянулись к драконьему всаднику, готовые сорвать его с седла и переломить хребет.

Когда тень кхоргората пала на рыцаря, тот издал боевой клич и воздел огромный боевой молот, словно тростинку. Описав дугу, оголовье, испускающее ослепительный свет, тяжко врезалось в бок приблизившегося Скулдрака.

Прозвучал раскатистый грохот, и яркие серебристые лучи прянули из места столкновения. Несмотря на свой вес и взятый разбег, отброшенный кхоргорат вынужденно присел на корточки, глубоко пропахав копытами скалу. Отведя молот назад, шлемоносец нанес новый удар, прямо в грудь чудищу.

Впервые ощутив боль, худшую, чем от плети хозяина, Скулдрак взревел и извернулся, поворачиваясь к оскалившейся драконической твари. Векх, увидев открывшуюся возможность, бросился вперед: он собирался выбить всадника из седла, повалить на землю. Чешуйчатое существо, однако, оказалось слишком быстрым и щелкнуло пастью, чуть не снеся голову Свежевателя с плеч. Загонщик уцелел, но отшатнулся и прекратил атаку.

Рыцарь в золотой броне, которому теперь ничто не мешало, обрушил молот на череп кхоргората, словно это был клинок на наковальне. Взревевший Скулдрак, покачиваясь, отступил, а шлемоносец повернулся к пригнувшемуся Векху, уже готовому к новой попытке.

— Узнай своего врага прежде, чем он покончит с тобой, отродье погибели, — прозвучал чистый голос, пробившийся через боевые кличи, будто солнце сквозь тучи. — Я — Ванд Молоторукий, лорд-селестант грозового воинства, и этой ночью власти твоей придет конец.

Оскалившись, загонщик поднял плеть, собираясь вновь подхлестнуть кхоргората.

— Узнай и ты меня, Молоторукий, — ответил он. — Я — Векх, прозванный Свежевателем, и до конца ночи я облачусь в плащ из твоей кожи. Если будешь хорошо сражаться, то, возможно, перед этим я позволю тебе умереть.

Воздаятели добрались до Врат перед самым подходом орды. Немногочисленные, они выстроились длинной шеренгой, стараясь как можно лучше распорядиться своими преимуществами. Каждый воин стоял в двух ярдах от плеча собрата, чтобы вкладывать в удары двуручных великих молотов всю силу, которой обладал.

Иона занял место позади тонкой линии обороны, зная, что пока ещё не время идти в самое сердце битвы. На глазах лорда-реликтора беспорядочная толпа вражеских воинов с криками неслась к Вечным, что-то неразборчиво провозглашая на грубых наречиях. Некоторые говорили на языках, известных ему, другие изрыгали речь Старых богов, слова которой сочились медленным разложением тысячелетий.

— Оставайтесь стойкими, — прошептал Иона стоявшим возле него. Голос лорда-реликтора, как и всегда, был тихим и шуршащим, словно пыль, но каждый Воздаятель отчетливо слышал его. — Верьте в бессмертную волю Зигмара, освободителя народов.

Они уже видели глаза врагов, покрасневшие веки под коваными железными шлемами. Иона заметил калечащие уродства их тел: раны, которым не давали срастись, выжженные клейма на лицах, железные штыри и шипы, пронзавшие обнаженную кожу. Все неприятели несли метки Кхорна, вырезанные в живой плоти и вознесенные на знамена из дубленых шкур.

— Он сохранит, — выдохнул Иона. — Он защитит.

А затем армии столкнулись, бурлящая волна безумия с размаху врезалась в золотую преграду. Воздаятели, ждавшие наилучшего момента для удара, обрушили молоты, и вся линия соприкосновения исчезла в мешанине расколотых черепов и фонтанов крови. Прежде, чем Вечные успели атаковать обратным махом, противники оказались среди них, рубя короткими топорами. Золотые великаны держали строй, хотя напор кровавых воинов заставлял их подаваться назад; враг проверял на прочность тонкую черту, за которой начинались ступени, ведущие к огромному арочному проходу Врат.

Лорд-реликтор хладнокровно наблюдал за разворачивающимся сражением. Все они знали, что будет тяжело, и чудовищный поток ненависти не удивил Вечных. Старые Силы исказили созданий, которые в этом Владении сходили за людей, превратили их в зверей, в свои орудия, не испытывающие ничего, кроме ярости. Проклятые кричали, когда атаковали Воздаятелей, кричали, когда их разили в ответ, кричали, когда их кишки вываливались из животов, лопнувших под тяжкими ударами великих молотов.

За золотой шеренгой возвышались громадные Врата, освещенные вспышками молний и эгидой огня, возгоревшегося над замковым камнем. Обвинители запаздывали на позиции, хотя Иона уже видел, как первые из них несутся по ночному небу, готовые высвободить гнев Кометы. Возможно, летучие воины угодили в засаду — что ж, тогда тем более нельзя было медлить с открытием прохода.