Алексей Переяславцев - Пещерная тактика (СИ)

Видимо, завтрак (вчерашняя рыба) дал благоприятный толчок умным мыслям. Надо потщательнее изучить драконью анатомию. Искать нервные узлы! В учебнике говорится однозначно: воздействие на плечевой нервный узел вызывает у человека временный паралич мускулатуры руки. Как насчет дракона?

Но идея относительно проверки собственных способностей на других объектах никуда не ушла. В ближайшее же безопасное время я решился. На сей раз в роли подопытной мышки выступал тот ручеек, что протекал сквозь пещеру.

Первым делом я отверг план вмешаться хоть как‑то в истоки: не хватало только перекрыть воду в жилище. Уж тогда отмазываться пришлось бы долго. После некоторого раздумья пришла мысль: чуть‑чуть и временно перекрыть этот ручеек. Лучше ближе к выходу. Ну, разольется вода. Всегда можно списать на детскую шалость.

И на этот раз прошло удачно: невидимая плотина почти полностью перегородила ручей. Разумеется, я немедленно восстановил поток. И снова никаких явных признаков истощения. И еще раз самым правдоподобным объяснением было: исключительно слабое воздействие.

Следующую пробу очень хотелось провести на магических потоках земли, но пришлось чуть ли не весь остаток дня придумывать: как можно их изменить так, чтобы потом эти потоки восстановились. Следуя наставлениям учебника, можно было бы, например, сделать в скальной стене пещеры полочку. Но именно такое применение было самым опасным. На этом сгорю, как пороховой склад. Что‑то сугубо обратимое…

Отвергнув с полдесятка вариантов, я подумал: а что, если изменять структуры земли в потоке ручья? Скажем, отмыть тонкие составляющие песка? В лотке я бы это сделал на раз, но ведь лотка нет. Выгода очевидна: полученные составляющие выплеснуть в ручей же, вода должна унести все следы деятельности.

Как раз эта выходка и поставила меня очень близко к провалу. Планы сразу же полетели кувырком. Оказалось, что разделение составляющих пробы грунта немыслимо без порядочного воздействия на потоки водной магии. Я героически отделил глинистые частицы, дал воде их смыть… и понял, что не только не могу продолжить опыт — и на ногах‑то с трудом стою. Истощение, без ошибки. К счастью, мама задержалась, иначе по моей походке она сразу бы заподозрила неладное. Первым из старших пришел брат, и перед ним я разыграл представление.

Напялив на морду самое восторженное выражение, а также подкрепив его положением гребня и движениями хвоста, я спросил:

— Саррод, а что вы изучаете в школе?

Лесть подействовала. Брат отвечал, надувшись от гордости:

— Много чего. Считать учимся, еще учимся магию применять. А также…

Последовало незнакомые слова. Из пояснений стало ясно, что это история военного дела и тактика.

Насчет магии спрашивать не будем. Нет, мне это совсем, ну ни капельки неинтересно.

— Считать — это как?

Используя собственные и мои когти, высокообразованный братик в два счета научил несмыленыша‑дракончика счету до двадцати.

— Ух, как здорово! И я так могу!

Уже тогда я понимал, что память у драконов, видимо, много лучше человеческой. Поэтому мое повторение счета до двадцати не вызвало даже намека на похвалу.

Но брата надо было занять накрепко, поэтому я продолжил:

— А дальше двадцати ты можешь?

— Как хвостом махнуть.

— Покажи.

На этот раз Саррод сосчитал до ста и даже чуть запыхался.

Было очень непросто увеличить степень восхищения, но я сделал это.

— Как ты много знаешь! Ну, а если два раз по сто — это сколько? А три раза?

Дошли до тысячи. Дальше по натуральному ряду я не решился продвигаться во избежание осложнений, но еще одна порция лести не показалась лишней:

— Потом и я научусь считать до тысячи. И буду таким же умным, как ты.

Но старшему брату уже наскучило обучать младшего.

— Ну ладно, Стурр, у меня еще дела.

Он снисходительно шевельнул хвостом и удалился. Именно этого я и добивался. Увидев, как приземлилась мама, я поудобнее устроился на подстилке и начал шевелить губами без большой спешки:

— Один, два, три…

Увидя младшего сына лежащим на подстилке среди дня и явно бодрствующим, мама обеспокоилась:

— Ты чего лежишь? Заболел?

Я небрежно отмахнулся лапкой и продолжил чуть громче (как раз, чтобы она услышала):

— …тридцать один, тридцать два, тридцать три…

Реакция моей умной мамы была предвиденной. Она немедленно изловила старшего сына и потребовала объяснений. Тот ответил правду и только правду: мол, научил младшего считать, он это и делает. Факты говорили в пользу Саррода. Вот почему мама оставила меня в покое, рассудив, что умный ребенок, считающий вслух, причиняет куда меньше беспокойства, чем он же, нарезающий круги и петли в пещере и вокруг нее. А к ужину моя походка стала уже практически прежней. Из прежней жизни я знал, что дети вообще восстанавливают силы быстрее взрослых — наверное, потому, что объем восстановления меньше.