Денис Щелкунов - Далекий шанс (СИ)

Интерлюдия

Кселим зашёл в покои короля и поклонился своему присутствующим. В комнате находились трое эльфов. Сам король Элендар, его дочь Ланиэль и первый советник короля Тирон.

— С чем пришёл ко мне глава магической академии в столь поздний час? — спроси король кивнув на стул напротив себя, предлагая гостю присесть.

— Я по поводу человека найденного принцессой. — сказал маг, взяв бокал вина на столике рядом с креслом где он сел.

— А с ним что‑то не так? И ты кстати так и не дал мне отчёта по поводу исследований его феномена, обещал через две недели, а тянешь уже второй месяц.

— Отчёты будут, но я могу рассказать их примерное содержание вкратце и сейчас. Мы не знаем, как он смог инициироваться магии и как находиться рядом с Мэллорном Все исследования, которые мы проводили, не дают никаких конкретных ответов на эти вопросы. Единственное, что мы смогли установить точно, что он каким‑то образом он подстраивается под оказываемое на наго воздействия. Если вначале исследований он ничем не отличался от человека, то на данный момент весь его организм перестроился. Более прочная кожа, кости, изменённые мышцы. Возможно такая его особенность и позволила находиться рядом с мэллорном. А очень насыщенный магический фон в непосредственной близости от дерева и позволил ему инициироваться. Но это всего лишь предположение, одно из многих, хоть по мне и самое правдоподобное, есть и другие теории, они изложены в отчёте. Каждое исследование открывает новые грани его организма. Самое удивительное, что все происходящие с ним изменения не имею магической природы. Весь наш исследовательский отдел разводит руками, при вопросе, как такое может быть. А не так с ним то, что он умирает.

— Как умирает? Разве мастерства наших магов жизни недостаточно, чтобы поддержать жизнь в каком‑то человеке? — вмешалась в диалог принцесса

— Маги не могут тут помочь. Чтобы что‑то вылечить, надо иметь то, что лечить, а с телом человека все в порядке. Он просто устал жить и хочет умереть, а его организм потакает его желанию. Раньше мы с таким не сталкивались, но и у нас в застенках никогда никого не держали более двух месяцев. Возможности же внушить ему желание жить отсутствует благодаря его ментальной защите.

— Есть ли ещё смысл продолжать исследования этого человека? — взял слово король

— Думаю, что ещё пару дней и как материал для исследований он станет бесполезен.

— Тогда, как всё закончите, переправьте тело на окраину леса. Не дело осквернять священную рощу трупом человека.

— Тирон — повернулся король к своему советнику — твои агенты, посланные в людские земли, смогли установить его личность по тем признакам, что мы располагаем?

— К сожалению нет. Предположение, что он из аристократического рода, основанное на его внешности подтверждения не получило.

— Жаль, но расследование не прекращайте, возможно, всплывёт какая либо информация.

— Будет исполнено.

Очнувшись и открыв глаза, я увидел перед собой милую мордашку девочки лет восьми. Контраст с привычной картиной остроухих палачей ввёл меня в ступор. Неужели я всё‑таки поехал рассудком. И теперь мне будут чудиться милые создания, которые при этом будут меня истязать. Поморщившись от своих мыслей, я машинально вытер пот со лба тыльной стороной ладони. И вот только тут до меня дошло — я могу шевелиться! Я приподнял голову и огляделся. Обстановка вокруг больше всего походила на те, что я видел в исторических фильмах. Так там выглядели все дома крестьян. Низкий потолок, печь, на которой расставлено множество горшочков, маленькие окна из которых еле — еле пробивался солнечный свет. Всё это разительно отличалась от того, что я запомнил, перед тем как сознание покинуло меня. Пока я придавался оценке окружающего меня пространства и мыслям о том, где я оказался на этот раз, девчушка успела выбежать за дверь и привести с собой ещё женщину. Женщине на вид было двадцать восемь, тридцать лет, карие глаза, светлые волосы до плеч, довольно миловидно лицо и дружелюбие во взгляде. Я смотрел на неё и не мог насладиться этим видом. Впервые за долгое время на меня кто‑то смотрит не с холодным безразличием. Женщина между тем, что‑то у меня спросила. Её речь отличалась речи тех, кто меня долгое время мучил, но мне от этого было не горячо не холодно, так как и этот язык, я не знал. Что я и дал ей понять.

— Может, вы знаете язык, на котором я говорю? — спросил её