Питер Бигл - Последний единорог

– Конечно, ты прав, – сказал он. – Она здесь, все они здесь, и впустил ли я с ними свою погибель или нет, я все же немного погляжу на них. Им сопутствует приятная атмосфера несчастья. Возможно, это то, что мне нужно.

Потом он резко обратился к Шмендрику: – В качестве моего волшебника ты будешь развлекать меня, когда я этого захочу, фокусами или мудрым волшебством. Конечно, ты должен сам знать, когда и в каком виде ты нужен, поскольку я не могу для твоего удобства определять свои намерения и желания. Денег ты получать не будешь, так как сюда пришел не за ними. Что касается твоей шлюхи, помощницы или как ты там ее называешь, если она хочет остаться в замке, она будет служить мне. С нынешнего вечера она кухарка и горничная, а заодно уборщица и судомойка.

Он остановился, явно ожидая протестов, Но Молли лишь кивнула. Луна больше не светила в окно, но Принц Лир видел, что в комнате не стало темнее. Холодное сияние от Леди Амальтеи нарастало медленнее, чем ветер, созданный Мабраком, но Принц вполне понимал, что оно куда опаснее. Он хотел писать стихи в этом свете, и мысль эта пришла ему в голову впервые.

– Вы можете входить и выходить, когда и куда вам заблагорассудится, – сказал Король Хаггард Леди Амальтее. – Быть может, я поступил глупо, впустив вас, но я не столь глуп, чтобы запрещать вам что-либо. Мои секреты охраняют себя сами, а ваши? На что вы смотрите?

– Я гляжу на море, – повторила Леди Амальтея. – Да, море всегда прекрасно, – ответил Король. – Когда-нибудь мы посмотрим на него вместе. – Он медленно направился к двери. – Будет любопытно, – сказал он, – жить в замке вместе с существом, одно присутствие которого заставило Лира впервые с пятилетнего возраста назвать меня отцом.

– С шести лет, – поправил Принц Лир, – мне было тогда шесть.

– С пяти или шести – безразлично, – сказал Король, – это перестало доставлять мне удовольствие существенно раньше и нимало не радует сейчас. Ее присутствие еще ничего не переменило, в замке. – Он исчез, почти столь же незаметно, как Мабрак, и они услышали звяканье его подкованных ботинок на лестнице.

Молли Отрава тихо подошла к Леди Амальтее и встала рядом с ней у окна. – Что это? – спросила она. – Что там? Зеленые глаза Шмендрика, облокотившегося на трон, следили за Принцем Лиром. Далеко, в долине Хагсгейта вновь раздался холодный рев.

– Я найду для вас жилье, – сказал Принц Лир. – Вы голодны? Я раздобуду что-нибудь поесть. Я знаю, где лежит ткань, хороший сатин. Вы сможете сшить себе платье.

Никто не отвечал. Тяжелая ночь поглотила его слова, и ему казалось, что Леди Амальтея не видит и не слышит его. Она не шевелилась, но ему чудилось, что она плывет мимо него как луна.

– Разрешите мне помочь вам, – обратился к ней Принц Лир. – могу я что-нибудь сделать для вас? Чем я могу вам помочь?

– Чем я могу вам помочь? – спросил Принц Лир. – Да собственно ничем, – ответила Молли Отрава. – Кроме воды мне ничего не надо, если только вы не хотите чистить картошку, против чего я не стану возражать.

– Нет, я не это имел в виду. То есть да, если вы хотите, я это сделаю, но я говорил с ней. То есть, когда я говорю с ней, я все время это спрашиваю.

– Садитесь и очистите мне несколько картофелин, это займет ваши руки. – Они находились на кухне – в сырой комнатенке, пропахшей гнилой репой и прокисшей свеклой. В одном углу стояла стопка глиняных тарелок, под треногой подрагивал, пытаясь вскипятить большой котел воды, жалкий огонек. Молли сидела за грубым столом, заваленным картошкой, луком-пореем, морковью и другими овощами, по большей части увядшими и подгнившими. Принц Лир стоял перед ней, раскачиваясь и пошевеливая большими мягкими пальцами.

– Сегодня утром я убил еще одного дракона, – наконец сказал он.

– Отлично, – ответила Молли, – отлично. Сколько же их будет всего?

– Пять. Хоть он и был поменьше прочих, но с другими таких хлопот у меня еще не было. Я не мог подобраться к нему пешком, поэтому пришлось доставать его пикой, и мой конь так обжегся. Забавно получилось с ним… Молли прервала его:

– Садитесь, ваше высочество. Когда я смотрю на вас, меня так и дергает. – Принц Лир уселся напротив нее. Он вытащил кинжал и начал чистить картофелину. Молли смотрела на него, пряча улыбку.

– Я принес ей голову дракона, – сказал он. – Она, как обычно, была в своей комнате. Я втащил эту голову на самый верх, чтобы сложить к ее ногам. – Он вздохнул и порезал палец кинжалом. – Черт побери, я же хотел не этого. Пока я тащил ее, это была голова дракона – достойнейший дар для кого угодно и от кого угодно. Но когда она взглянула на нее, голова стала печальной уродливой кучей из чешуи, рогов, налитых кровью глаз и хрящеватого языка. Я чувствовал себя деревенским мясником, принесшим своей девушке в знак любви изрядный кус мяса. Потом она посмотрела на меня, и мне стало стыдно. Стыдно за то, что я убил дракона! – Он рассек дряблую картофелину и снова порезался.