Мария Шорох: Без права выбора. Чужие миры

— Здорово. Это ж какой простор для творчества, — у него появился нездоровый блеск в глазах.

— Но для такой работы необходимо очень много знать, — постаралась я охладить его энтузиазм, — и выкладываться приходится по полной. В такой работе нельзя халтурить. От твоих действий зависит жизнь и здоровье другого существа.

— Я вообще-то целитель. Можешь мне прописные истины не повторять, — попытался обидеться рыжик.

— Я помню, что ты целитель, но здесь используется иной способ приложения силы. Это структурирование и манипулирование физическими потоками, а не выжигание или частичное очищение голой силой, как у тебя.

— Поверь, я понял, — он хотел продолжить, и, видимо, достаточно иронично, судя по выражению его лица, но в это время к нам пришла Геля.

— Привет, Кати, — радостно улыбаясь, Геля скользила взглядом по рыжику.

— Здравствуй, Гелия. Познакомься, это мой друг, адепт Академии, будущий лекарь Михаил.

— Очарован, — Мишка наклонился и хотел взять руку девушки для поцелуя, но Геля резко её отдернула и спрятала за спиной.

— Не стоит, — и, видя озадаченное выражение лица парня, добавила, — я только закончила убирать клетки у брамсоф. Но очень приятно с тобой познакомиться. Кстати, а где Тау? Я думала, вы вместе придете. Я в прошлый раз занята была, а когда освободилась, вы уже ушли.

Напоминание об ушастом вызвало глухое раздражение, которое медленно заворочалось в грудной клетке, грозя выплеснуться на окружающих.

— Его уволили из Академии, и я не в курсе, сможет ли он в ближайшее время навещать тебя. Я хотела узнать, можно ли мне и моим друзьям наведываться к тебе и помогать? Для нас это было бы хорошей практикой.

— Конечно, приходите. Но тогда давай пока тобой и твоим другом ограничим список посетителей. Я должна удостовериться, что от вас будет больше пользы, чем беспокойства. Хорошо?

— Да, мы понимаем.

— Вот и славно. Кстати, адамантовый летун ждёт, когда вы приведёте его к нужному цвету.

— Идём. Сейчас я тебе и покажу, в чём разница между целительством и трансмутацией живого объекта. — Я подхватила Мишку под руку и повела вслед за Гелей.

Драконий летун висел в большом вольере, на металлической сетке, прикреплённой к дальней стенке.

— Кати, мне нужно, чтобы его шерстка стала чёрной с фиолетовым отливом, желательно матовой, хотя и блестящая подойдёт. После этой дикой рыжины меня уже любой оттенок устроит. — Она нервно передёрнула плечами, видимо, отгоняя неприятные воспоминания. — Я думаю, с этим вы справитесь, Тау же научил тебя. Для кормления после изменения, — она ткнула пальцем в небольшой ящик у входа в вольер, — там жучки. Противные, но не опасные, — хулиганская улыбка мелькнула на её лице. — Штук десять хватит. Как закончите, приходите. Угощу пирожными. Их рецепт я узнала и старшего повара дворцовой кухни, — и, сделав большие загадочные глаза, она ушла. Я повернулась к Мишке.

— Давай сегодня я буду всё делать и объяснять, а ты займёшься практикой в следующий раз. — Я не была уверена, что смогу исправить его возможные ошибки. Своих бы не налепить.

— Договорились.

— Итак, знакомься. Малый драконий адамантовый летун.

Мы вместе зашли в клетку. Без казусов, конечно, не обошлось. Стоило нам оказаться внутри, как крылан забеспокоился и начал метаться по сетке. И я никак не могла попасть в него усыпляющими чарами. Из трёх попыток две ушли в молоко, а третья отрикошетила от прутьев и зацепила птичку из соседнего вольера. Бедняжка с полутораметровой высоты упала на пол, и я надеюсь, ничего себе не повредила. С четвёртого раза я всё-таки попала в рыжую молнию, а Мишка даже поймал цветового собрата и не дал ему удариться об пол.

Мы уложили летуна на высокий импровизированный стол, полметра в диаметре, из выкорчеванного пня с частично подпиленными корнями, который, видимо, использовался как очередная игрушка-ползалка-когтеточка.

— Теперь смотри, что и как я буду делать, — обратилась я к Мишке.

— Угу.

Во-первых, я обездвижила животное. Пусть он спит, но даже во сне резкое движение возможно. Особенно, когда я буду работать с теми слоями кожи, в которых лежат нервные волокна. Затем я провела быструю эпиляцию, удалив рыжую шерсть, под которой оказалась светло-серая кожа. И кроме шерсти у него, оказывается, есть роговые пластиночки на пальцах и височных костях.

После того как предварительная часть закончилась, я начала подготавливать так называемые 'юные' клетки. Те, что заменят непригодные для изменения. А затем я работала, корректировала, изменяла и замещала. Чего я не могла сделать одна, так это утилизировать отбракованные и неиспользуемые ткани. Поэтому после окончания перекрашивания вокруг пациента кроме рыжей шерсти было огромное количество пыли и грязи.