Таран Матару: Новичок

Флетчер тащил звериную тушу по густой траве, росшей рядом с каменистой тропой. Он не хотел попортить шкуру; это самая ценная часть лося. Мех был одним из немногих ресурсов, которыми торговала деревня, откуда и произошло ее название: Пэлт. [2] от англ. pelt — шкура

Идти было тяжело, тропа была коварная, особенно в темноте. Солнце уже скрылось за склоном горы, и звон колокола мог раздаться в любую минуту. Флетчер стиснул зубы и прибавил шаг, спотыкаясь, падая и чертыхаясь, обдирая колени о гравий.

Когда он добрался до ворот, сердце его упало. Они были закрыты, лампы над ними зажжены на все ночное дежурство. Ленивые стражники заперли ворота раньше, торопясь выпить в деревенской таверне.

— Эй вы, ленивые придурки! Девятого удара колокола еще даже не было. — Флетчер пробормотал ругательство и опустил лосиные рога на землю. — Впустите меня! Я не собираюсь тут ночевать только потому, что вам не терпится напиться.— Он пнул дверь.

— Тише, тише, Флетчер, успокойся. Тут вообще-то хорошие люди спят, — раздался голос сверху. Это был Дидрик. Он перегнулся через парапет над Флетчером, его большое круглое лицо гадко ухмылялось.

Флетчер поморщился. Из всех стражников, которые могли дежурить сегодня ночью, это был именно Дидрик Кэвел, наихудший из них. Ему было пятнадцать, столько же, сколько и Флетчеру, но он мнил себя взрослым мужчиной. Флетчеру не нравился Дидрик. Стражник был задирой и постоянно искал повод продемонстрировать свой авторитет.

— Я отпустил дневную стражу пораньше. Видишь ли, я отношусь к своим обязанностям очень серьезно. Нужно быть осторожным с торговцами, которые прибывают завтра. Никогда не знаешь, что за отбросы будут шнырять снаружи. — Он ухмыльнулся своей шутке.

— Впусти меня, Дидрик. Мы оба знаем, что ворота должны оставаться открытыми до девятого удара, — произнес Флетчер. Пока он говорил, был слышен громкий похоронный звон колокола, разносящегося эхом в долине под ними.

— Что это? Я тебя не слышу, — крикнул Дидрик, театрально приложив ладонь к уху.

— Я сказать впусти меня, болван. Это незаконно! Я буду вынужден пожаловаться на тебя, если ты не откроешь ворота сию же минуту, — прокричал он, гневно глядя на бледное лицо над частоколом.

— Ну, ты можешь это сделать, но я тебе не завидую. Скорее всего, накажут нас обоих, и ничего хорошего из этого не выйдет. Так что, почему бы нам не заключить сделку? Ты отдаешь мне лося, а я взамен спасаю тебя от ночевки в лесу.

— Засунь свое предложение себе в задницу. — Флетчер сплюнул, не веря. Даже для Дидрика это был вопиющий шантаж.

— Да ладно тебе, Флетчер, будь благоразумен. Волки и рыси будут рыскать вокруг, и даже свет костра не отпугнет их зимой. Ты можешь либо удрать от них, либо стать закуской. В любом случае, даже если ты продержишься до утра, ты войдешь в эти ворота с пустыми руками. Позволь мне помочь тебе. — Голос Дидрика был почти дружелюбным, как будто он делал Флетчеру одолжение.

Лицо Флетчера налилось краской. Это не шло ни в какое сравнение с тем, через что он проходил раньше. Несправедливость часто встречалась в Пэлте, и среди тех, кто имел все или не имел ничего, Флетчер определенно был последним. Но сейчас это поганое отродье, сын одного из богатейших людей в деревне, обкрадывало его.

— Вот значит как? — спросил Флетчер низким сердитым голосом. — Ты, должно быть, считаешь себя очень умным, не так ли?

— Это логически вытекает из ситуации, в которой мне сталось иметь преимущество, — сказал Дидрик, смахивая светлую челку с глаз. Все знали, что Дидрик проходил индивидуальное обучение, выставляя напоказ свое образование витиеватыми речами. Его отец надеялся, что однажды Дидрик станет судьей, в конце концов, поступив в юридическую школу в одном из крупнейших городов Гоминиума.

— Ты забываешь об одном, — прорычал Флетчер. — Я скорее предпочту спать в лесу, чем смотреть, как ты забираешь мою добычу.

— Ха! Думаю, ты блефуешь. У меня вся ночь впереди. Будет забавно понаблюдать, как ты пытаешься отогнать волков,— со смехом сказал Дидрик.

Флетчер прекрасно понимал, что Дидрик провоцирует его, но кровь все равно закипела в жилах. Он подавил свой гнев, но не смог полностью вытеснить его из мыслей.

— Я не отдам тебе лося. Одна только шкура стоит пять шиллингов, а мясо потянет еще на три. Просто впусти меня, и я не буду на тебя жаловаться. Мы можем забыть обо все этом, — предложил Флетчер, с трудом проглотив свою гордость.