Таран Матару - Новичок

Ротерем был тут как тут, острие его меча прижато к кадыку Дидрика.

— Что стало со «сделка есть сделка»? — прорычал Ротерем, двигаясь вперед, так что Дидрик споткнулся о бесчувственное тело Якова. Флетчер понял, что вся таверна наблюдала за ними. Единственным звуком были резкие вдохи Дидрика, когда он пытался что-то сказать, но ни слова не сорвалось с его губ.

— Что скажешь, Флетчер? Сделаем с ним то, что он пытался сделать с нами? Твои кишки сейчас были бы размазаны по полу, если бы я не увидел, как он достал кинжал, — объявил Ротерем так, чтобы вся толпа могла услышать. В этот раз шепотки были в пользу солдата.

—Нет. Не думаю, Ротерем. Мы всегда должны быть милосердными к тем, кто менее удачлив, чем мы сами. — Флетчер обронил слова с презрением, опустив меч Ротерема. Прежде чем слова сорвались с его губ, Дидрик заспешил к двери, забыл и о Якове на полу, и о своем мече.

Когда дверь захлопнулась за торопящимся уйти Дидриком, люди в таверне повысили голоса, презирая его. Скоро зазвучал смех, веселье продолжилось.

— Пошлите,— сказал Флетчер Ротерему, его сознание затопило облегчение. — Я постелю вам постель в нашей кузнице. Этой ночью вы больше нигде не будете в безопасности.

ФЛЕТЧЕР ОТКРЫЛ ГЛАЗА и тут же об этом пожалел. Серый свет, проникающий через открытое окно, был нестерпимо ярким. Он сел и, дрожа и спотыкаясь, побрел его закрывать, его дыхание облачком вырывалось в прохладный воздух. Он, должно быть, оставил окно открытым в пьяном состоянии.

Он моргнул, но в темной комнате не смог разглядеть солдата, только кучу мехов, сваленных в углу. С растущим страхом Флетчер пробрался наружу и увидел, что мул Ротерема исчез; нигде не было и следа.

— Наконец-то проснулся, да? — спросил Бердон позади него, в его голосе звенело осуждение. Он стоял около кузницы со скрещенными на груди руками и озадаченным выражением лица.

Флетчер кивнул, так как не мог говорить, почувствовав первую волну тошноты. Он больше никогда не будет пить.

— Солдат посветил меня в события прошлой ночи перед отъездом. Не могу сказать, что я одобряю драку, или то, что тебя насильно побрили. Но я рад, что ты проучил этого маленького выскочку, — сказал Бердон с печальной улыбкой. Он с грубой привязанностью взъерошил Флетчеру волосы, оставив их в растрепанном состоянии. Флетчер зажал рот и выскочил наружу, прежде чем опустошить содержимое желудка на мостовую.

— Так тебе и надо! Будет тебе урок,— крикнул Бердон, ухмыльнувшись невезучести Флетчера. — Подожди, вот попробуешь крепкий алкоголь. Наутро после этого ты будешь молить о том, чтобы чувствовать себя как сейчас.

Флетчер застонал и попытался выкашлять горький вкус кислоты с задней стенки горла, затем поковылял обратно в кузницу. Он собрал меха, которые образовывали постель Ротерема, и тяжело опустился на койку в своей комнате.

— Похоже, все вышло,— сказал он, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Ага, ты оставил хороший обед для крыс снаружи,— отозвался Бердон из кузницы. — Я пожарю тебе свиных сосисок и принесу ледяную воду из колодца.

Флетчеру поплохело при мысли о еде, но он решил, что от нее станет лучше. Он перевернулся, чтобы вернуться ко сну, и полежал некоторое время в уютном тепле свежих мехов. Жарящиеся сосиски начали шипеть, и он поерзал, стараясь устроиться с комфортом.

Под ним было что-то, упирающееся ему в бок. Он потянулся и достал это, чтобы рассмотреть.

Мешок с приколотым куском пергамента был оставлен среди мехов Ротерема. Флетчер оторвал пергамент и прищурился, глядя на почти неразборчивые каракули.

Флетчер, ету ноч я зпомню новсегда. Надеюс, тебе пнравится мой прщальный подарок.

Роттер.

Солдат не врал, когда сказал, что он не знал буквы, но Флетчер все понял. Хитрый старик ускользнул с утра пораньше, но оставил Флетчеру подарок вместо прощания. Флетчер не возражал. Он был уверен, что скоро увидит Ротерема, хотя и не знал, что будет делать с набедренной повязкой гремлина, если это то, что ему оставили.

Он потянул шнурок на мешке, и его рука наткнулась на что-то твердое и продолговатое. Это не могло быть… или могло? Он вытряхнул содержимое мешка и открыл рот от изумления, сжимая предмет обеими руками. Это была книга призывателя.

Он погладил мягкую коричневую кожу с вытисненной пентаграммой на обложке. Странные символы окаймляли каждую вершину звезды, один необычнее другого. Он пролистал страницы и обнаружил, что каждый дюйм каждой страницы испещрен аккуратными записями, иногда прерывающимися набросками символов или странных созданий, которых Флетчер не узнал. Книга была толщиной с железный слиток и весила примерно так же. Понадобятся месяцы, чтобы прочитать все.