Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви

Устроившись на куртке, которую вожу в машине, чисто на всякий случай: если придется заняться чем-то грязным, я убедился, что и девушки устроились не на земле, а что-то подложили себе под попки из кучи спасенного имущества. Спасенного ли? Похоже да. Туман, до того надёжно скрывавший машину, редел прямо на глазах. В нем уже проявились контуры `Патфайндера`. Кусочек дороги съеживался ещё быстрее, и нас отделяло от машины уже метров десять чистой воды.

Я искоса глянул на Ирину и Свету. Они расположились совсем не рядом со мной, а на некотором удалении.

"Не доверяют! Ну, понятное дело: нечего было заполошно орать на сонных девушек, и вообще я не прощен ещё за прошлые шалости".

Заметив, что я взглянул на них, Ирина издала некий низкий горловой звук. Подразумевалось. - Не тяни, говори!

Я пожал плечами.

- Сам не особо понимаю, что происходит. Я же задремал вместе с вами, когда мы встали, пережидать туман, и проснулся всего-то минут на десять раньше вас. Вылез из машины, походил в этом тумане взад-вперед и обнаружил, что мы находимся на островке, похоже на озере. К тому же островок этот с каждой секундой становится всё меньше и меньше. Да вот и сами посмотрите!

Туман рассеялся почти весь. Так разве что ещё отдельные белые кусочки плавали вокруг машины, и мы увидели интересное зрелище: ярко-красный `Патфайндер` стоит на узкой полоске земли, а вокруг одна вода. Только странный процесс исчезновения при этом не затормозился, а ускорился и вместе с куском дороги сначала пропал капот, потом весь зад машины, а секунду спустя и остававшаяся часть, плавно и беззвучно растворилось в воздухе. Финиш! На месте моей машины плескались волны. Ничего не осталось на воде.

Ошеломленные увиденным, все молчали. При этом девушки, несмотря на всю их природную любознательность, не приставали ко мне с вопросами: как и почему?

Посидев так немного в полной прострации, мы все дружно схватились за сотовые и также дружно высказали разные подходящие по такому случаю слова, когда выяснилось, что связь отсутствует. Слова, которые были в сердцах высказаны, не были такими уж грубыми, но, тем не менее, то, что их употребили особы женского пола, ранее таких слов словно бы и не знавшие, свидетельствовало о серьезности нашего положения, в общем, и моего в частности: девочки перестали быть белыми и пушистыми.

Вздохнув, я поднялся.

- Пробегусь по берегу. Может, сориентируюсь, где мы или встречу кого-нибудь. Полчаса пройду сначала туда, - я махнул рукой вправо от себя. - Вдоль берега, а затем, если ничего не найду, то пройду в другую сторону, а вы можете пока перекусить, поваляться и отдохнуть.

Обе девушки кивнули, разрешая мне удалиться, а сами, устроившись на вещах, собрались то ли позагорать, то ли продолжить спать. Подумав немного, я, прежде чем пробежаться по берегу, выкопал из груды вещей топор. В свете всех этих непоняток мне показался он совсем не лишним и быстрым шагом отправился в путь.

Идти было не очень удобно. Подлесок был, но не очень густой и идти не мешал. Мешало отсутствие тропы. Земля была вся в кочках. Кочки же оказались булыжниками разного размера, покрытыми мхом и поросшие черничником и брусничником, а в узостях между ними имелись ямки, затянутые тем же мхом и пару раз провалившись туда и чуть не вывихнув себе ступню, я пошел осторожнее. Но только я приноровился к кочкам, как на моем пути встал густой малинник. Шипы на малине были, конечно, поменьше, чем в розарии, но когда малинник такой густой поцарапаться, как нечего делать. Я ещё сильнее сбавил ход, пробираясь через колючие заросли. А уж когда я обратил внимание на обилие крупных и переспелых ягод, тотчас начинавших осыпаться, едва мне стоило тряхнуть ветку, так и вообще затормозил. Некоторое время я обеими руками, увлеченно, словно именно за этим сюда и прибыл, судорожно набивал рот сладчайшими ягодами. В себя я пришел только тогда, когда мои чуткие уши уловили какой-то подозрительный треск невдалеке. Я немедленно осознал, что нахожусь один в, каком-то подозрительном, может быть даже, диком лесу, и что малиной в этом лесу могут интересоваться не только такие, любители сладкого, как я, но и кое-кто ещё, с большими зубами и когтями. Я застыл напряженно прислушиваясь. Прошло несколько не самых приятных минут, но больше я не услышал ничего. И тогда стараясь шагать невесомо и осторожно, сжимая в руках топор, автоматически извлеченный из-за ремня джинсов, куда я его сунул, чтобы мне было удобнее хватать обеими руками малину, двинулся вперед. Скоро малинник кончился. Я, оглядываясь по сторонам, как какой-нибудь партизан в тылу у немцев, осторожно выдвинулся на открытое место. Никого и ничего. Я ускорил шаги, но вертеть головой во все стороны не перестал. Да ещё и вниз надо было поглядывать, чтобы не влететь куда-нибудь.