Екатерина Горбунова: Попутный ветер

— Как это? — вот и девушка гордо вскинула подбородок.

Сейчас, как и прочие пострадавшие, начнёт спорить, говорить об уплаченных деньгах и зверских тарифах. Потом будет требовать немедленной компенсации.

Но незнакомка лишь достала путевую карту. Дешёвенькую, серую и уже изрядно помятую, прямо кричащую о том, что девушка воспользовалась довольно сомнительной конторой по организации путешествий, хотя наверняка заплатила втридорога.

— Юго-западный ветер, отклонение на три луча, расстояние на восемь чихов, — прочла ровным голосом. — Я миновала четыре проездные станции, эта последняя.

Олаф забрал карту. Сначала присмотрелся к печати, которая, слава Жизнеродящей, оказалась настоящей, что хотя бы, в случае суда, служило гарантией явки реального ответчика. Все остальное — чернила, маршрут, прописанные обязательства — оставляли желать лучшего.

— Ну, вот и чихнули, — со вздохом складывая карту и возвращая её путешественнице, пробормотал юноша. — Вам, вижу, нужно было попасть в Темьгород? И именно он был конечной станцией вашего маршрута?

Девушка кивнула, недоуменно хмуря бесцветные брови. Она смутно начинала догадываться, что очутилась совсем не там, куда обещали отправить, и теперь её растерянность пахла чадом отсыревших дров. Незнакомка не истерила и не капризничала, терпеливо ждала, пока ей все объяснят, не принимая скоропалительных решений и не делая никаких выводов.

Олаф, признаться, смутился. Оставалось только хмыкнуть сочувствующе:

— Руки бы оторвать этому картографу — ветродую, — и пояснить, — отклонение не больше чем на два луча, да и расстояние подальше будет. Эта станция могла быть предпоследней в вашем путешествии, а не последней.

Странница ещё больше побледнела, хотя казалось, что с цветом её кожи этого не должно быть заметно.

— И сколько будет стоить проложить остальной маршрут? Вы видели, я не слишком свободна в средствах. Возможно, в долг…

Ему было жаль лишать девушку надежды, но помочь Олаф ничем не мог. У него не было ни надлежащей аппаратуры, ни опыта. Все, что входило в функции его станции — это считывать предоставленные путешественниками путевые карты.

— Я сожалею, — он развёл руками. — Компания ветряных перевозок приносит вам, госпожа, э-эээ…

— Летта Валенса, — правильно истолковала она запинку.

— Госпожа Летта Валенса, извинения за доставленные неудобства. Мы гарантируем, что постараемся связаться с отправителем, а до решения вашей проблемы берём все расходы на проживание за наш счёт, — юноша бесстрастно произнёс заученную формулировку, уже мысленно прикидывая, сколько ему лично придётся потратить, пока незадачливая путешественница будет находиться на вверенной ему территории.

— А что может сделать отправитель? — она уже почти отчаялась, но вот именно это "почти" добавляло в её эмоциях к землистому тяжёлому запаху лёгкий аромат первоцвета.

— Вернёт вам деньги, плюс — проценты за некачественное исполнение обязательств, — объяснил Олаф. — И пришлёт транспортную карту обратно, уже абсолютно бесплатно.

— Это меня не устраивает, — девушка замотала головой, так, что капюшон слетел с головы, обнажив густые волосы невероятно насыщенного темно — каштанового цвета. — В мои планы не входит возвращение. Мне надо как можно скорее увидеть мэра Темьгорода.

— Вернувшись домой, закажете новый маршрут, уже скорректированный. Заодно переоденетесь, если вас смущает платье. И доберётесь до этого мэра, — объяснил молодой человек.

— Домой? — переспросила она с лёгким ужасом. — Нет! Отсюда же ведь не так уж далеко до Темьгорода? Я готова воспользоваться любым предложенным вами транспортом. В оплату можете взять возвращённые мне сигменты. Понимаю, что это будет не сразу, но…

Юноша глубоко вздохнул, буквально носом чуя грядущие возмущения. Потом, разведя руками, обернулся по сторонам, как бы предлагая последовать его примеру. Уже рассвело достаточно, чтобы иметь возможность разглядеть окрестности. И даже лёгкий туман совершенно не препятствовал этому.

Летта Валенса огляделась. Запах воскресающей после долгого сна весны сменился холодным ароматом разочарования. Конечно, что она могла увидеть: разбитую дорогу прямо за редкой деревянной изгородью; бескрайнее поле, когда-то давно однажды засеянное неприхотливой кислицей, и с того самого времени разрастающейся — высыхающей — засевающейся самостоятельно, своим буйным ростом заглушая все прочие травы; закрывающие горизонт синие горы с розовыми вершинами; и неприглядную снаружи сторожку Олафа, которую он все никак не мог привести в порядок. Ужасная картина для госпожи в грязном, но все же, дорогом платье. И ей не объяснишь, что это место юноша не променяет ни на одно другое в Империи, будь оно хоть в тысячу раз более благоустроенным и облагороженным.