Гуль Замон: Талисман

За окном был конец февраля. Холодный и беспросветный день вот-вот должен был прийти на смену бесконечно длинной и холодной ночи. Я проснулась в шесть утра от звука будильника в мобильном телефоне и долго не могла понять, зачем я его поставила на такое раннее время. До момента подъема на работу можно было спокойно поспать еще пару часов. И тут я вспомнила. Мысль пробила меня от макушки, пробежалась по всему позвоночнику и затрепыхалась где-то у кончиков пальцев ног. Я вспомнила, как накануне поклялась себе, что встану и начну писать книгу, замысел которой уже давно не давал мне покоя.

Я долго лежала в темной комнате и прислушивалась к пробуждающемуся холодному и жесткому мегаполису, к шороху остекленевших от мороза веток за окном, к своему дыханию. Балансируя на грани сна и бодрствования, я думала о тебе, мой читатель. Думала о том, что если я сейчас не соберусь и силой воли не вырву себя из теплой постели, то никогда не напишу о том, что живет в моих мыслях и моем сердце. Думала о том, что ты никогда не узнаешь от меня, как чувствует себя одинокий путник на полной опасностей дороге, без защиты, в неизвестном ему мире. Думала о том, что ты никогда не услышишь от меня, как важно иметь друзей и единомышленников, как долго их приходится искать, как нужно их беречь и как тяжело с ними расставаться.

Я встала. От холода и темноты, окружившей меня, в груди сжался ком, и тело покрылось мурашками. Я нащупала чапан, висевший рядом на стуле, и надела его. Взяла со стола свой ноутбук и пошла на кухню. Я пристроилась рядом с теплой батареей центрального отопления, включила компьютер. Старый ноутбук крякнул, шумно загудел и начал загружать операционную систему. От чапана и горячей батареи мне стало тепло и комфортно. Я расслабилась и, пока на экране монитора мелькали разные значки, решила поразмыслить, с чего же начать. За время существования человечества было уже сказано много слов и написано много книг. Все, что нас волнует, все, о чем мы думаем, что мы чувствуем, уже когда-то думали и переживали многие поколения людей, живших до нас. Но ведь каждый из нас проживает одну свою жизнь, непохожую на других, от начала и до конца; учась на собственном опыте и пожиная плоды своих поступков. И мои герои также стоят каждый в самом начале своей судьбы, не зная о том, что ждет их впереди.

Я снова подумала о тебе, мой читатель. Подумала о тысячах километров, которые нас разделяют. О границах, которые между нами существуют. О различных мирах, в которых мы проживаем наши жизни. Мне очень хотелось, чтобы моя книга принесла в твой мир больше радости, веры и надежды, что ты найдешь свое предназначение, твоя жизнь обретет смысл, и все мечты обязательно сбудутся. Честно признаюсь, что без тебя эта книга так бы и осталась лежать и пылиться в закоулках моей памяти. Без тебя я не испытала бы радость от творчества, на которое ты меня подвигнул.

Спасибо тебе за то, что ты есть у меня.

С любовью,

— Дильфуза, доченька, хватит гулять. Видишь — солнце садится, скоро наступит вечер. Тебе нужно поужинать и хотя бы сегодня постараться пораньше лечь спать, — в голосе матери начинали проявляться нотки нетерпения.

Мама Дильфузы, красивая молодая женщина, уже почти отчаялась уговорить свою четырехлетнюю дочь пойти домой.

— Давай еще немного поиграем в прятки! Мама, ну, пожалуйста, еще чуть-чуть, — весело прозвенел голос Дильфузы.

Ей совсем не хотелось уходить. Был теплый летний вечер. Площадку, на которой они с мамой играли, окружало плотное кольцо зеленой изгороди, создавая ощущение оторванности от внешнего мира, от дороги, по которой с шумом и грохотом проезжали машины, от пробегающих мимо людей, от кирпичных стен разноэтажных жилых домов, расположенных неподалеку.

— Теперь твоя очередь прятаться, — радостно сообщила Дильфуза.

— Хорошо, давай. В последний раз сыграем — и домой.

— Согласна! Я закрываю глаза и начинаю считать до десяти. Прячься, мама!

Девочка начала считать.

— Раз, два, три, четыре, пять… — ей вдруг показалось, что она теряет равновесие, что земля слегка покачнулась. «Это, наверное, оттого, что я слишком сильно прижала руки к глазам», — подумала Дильфуза, но рук не отвела, по-прежнему честно соблюдая правила игры: сложила свои ладошки так, чтобы к глазам не проникал свет и она не могла увидеть, куда на этот раз спрячется ее мама.