Евгений Старухин - Лесовик-3

Нечасто попадавшиеся в это время игроки не тыкали в меня пальцем на улицах, и это хорошо. Значит, уже немного улеглись страсти по поводу легенды яслей. Прошел мимо дома торговца Карла. Свет уже не горел, спит. Жалко, я бы зашел, чтобы продать кое‑что из ненужного. А то этого ненужного уже накопилось выше крыши, еле передвигаюсь. Ну да ладно, займусь этим завтра. Прошел мимо непривычно тихой кузницы. Всё‑таки до этого по ночам в деревне гулять как‑то не приходилось. Прошел деревню из конца в конец. Во всей деревне окна горели только в трактире. Но вот туда соваться желания совершенно не было, уж больно большие меня терзали сомнения в том, что Мартин мне обрадуется. Значит надо идти к тем, кто обрадуется. А обрадоваться в такое время мне могут только те, для кого я стал другом семьи. Значит, идем в гости к лесорубам. Интересно, как там Машка, сменила ли гнома на бессменном посту главного кузнеца деревни или нет?

Дошел до дома лесорубов. Постучался. В ответ раздался злой рык, странно, собаки обычно лают. Впрочем, практически сразу его перекрыл знакомый зычный голос:

— Кого там твари принесли, на ночь глядя? — Кларисса, как всегда, сама приветливость.

На меня вдруг нахлынуло такое чувство, будто я домой вернулся. И даже немного в горле запершило. Поэтому пришлось даже немного откашляться, прежде чем получилось сказать:

— Кларисса, это Лесовик, переночевать пустите?

— Ох, ты ж, вернулся пропащий! Да еще и кашляет, заболел, небось? Машка, а ну приготовь комнату другу нашей семьи, а я пока дверь открою.

Дверь распахнулась спустя пару мгновений. И меня опять обняли. Уже второй раз за довольно короткое время, правда, на этот раз в виртуале. Но зато не менее крепко. Я только сумел пролепетать, что не болен, после чего отстранили, осмотрели с ног до головы и видимо одобрили.

— Ну, заходи тогда, пропащий! Куда ж ты запропастился? Мы тут себе места не находим, а он является посреди ночи, как ни в чем не бывало. Ты бы хоть предупредил, что ли, перед уходом! Тоже мне, друг семьи! Ушел и даже не попрощался!

Хоть я и был не виноват, но после слов Клариссы стало немного стыдно.

— Так получилось, я даже не предполагал, что меня каким‑то образом к эльфам в лес утянет.

— К эльфам? Так тут в округе эльфов почитай верст на двести и не встретишь, а то и больше. Куда ж ты забрался‑то? Да и потом, кто говоришь, тебя к эльфам‑то утянул?

— Непонятно. Я сам не понял, как это произошло…

— Странно… Чудны дела Божьи. И что ты там у них делал? Уж вряд ли с принцессами хороводы хороводил…

— Руду копал. Они меня за шпиона приняли и на рудники сослали. Вот там я три недели и провел.

— Ох ты ж, пень — кочерыжка! Как же тебя так угораздило‑то? И как ты освободился? Неужто, сбежал?

— Я им честно рассказал, что сам знать не знаю, как оказался у них, что последний раз был здесь, помогал защитить деревню от сил хаоса. Они как‑то связались с бароном, и он подтвердил, после чего меня отпустили.

— Так вот, почему про тебя тут люди барона вынюхивали, а мы‑то думали, что ему твоя стряпня понравилась. Кстати, за сведения о тебе обещали небольшую награду.

— Сколько?

— Пять серебряных монет.

— Как‑то слабовато меня оценили.

— Вначале предложили золотой, но оказалось столько желающих поделиться информацией, что награду значительно уменьшили.

Так за разговором мы плавно переместились в гостиную. Я сидел, а Кларисса накрывала на стол. Стол медленно, но верно заставлялся разными яствами. Вначале появились различные соленья: огурчики, помидорчики, грибочки, черемша, чесночок, перчики; а затем по центру встал большой горшок с вареным картофелем. Напоследок передо мной поставили большую кружку с холодным квасом.

— Ты уж извини, так на скорую руку собрала кой — чего поснедать. И не вздумай отнекиваться, судя по твоему взгляду, ты явно сейчас нацелился проглотить этот горшок в одиночку.

Я не стал заставлять себя долго ждать и набросился на поджидающее меня изобилие. Кларисса сидела и наблюдала, как я уплетаю за обе щеки. Вскоре к бесплатному зрелищу присоединилась и Машка. Впрочем, их взгляды мне совершенно не мешали насыщаться. Наконец, я наелся и отвалился от стола. На столе еще оставалось очень много еды, и глаза с болью смотрели на это, но живот у меня не резиновый и отказывался принимать лишнее.

— Как приятно наблюдать, как ест голодный человек. Он не жеманничает, не соблюдает приличия, он просто ест. Правда, Машка?

— Да, горазд поесть друг нашей семьи, ничуть не слабее меня или отца в этом плане, хотя до тебя, мам, не дотягивает.