Роберт Сальваторе - Компаньоны

Бренор не знал, что и думать.

— Я знал, что ты жульничаешь в боях! — победно объявил Бакенбарды Котлетой. — И жульничаешь не в свою пользу, чертов олух!

Бренор пожал плечами, все еще не понимая.

Мургатройд поднялся, и Бренор чуть отодвинулся, готовый пуститься наутек, но старый дворф бросил ему его учебный топор и, похоже, расслабился.

— Ты и не пытаешься сделать так, чтобы твой отец мог гордиться твоими успехами в бойцовских классах, — пояснил Бакенбарды Котлетой. — Твой отец, понимаешь? Арр Арр, капитан гвардии. Лучший воин, какого когдалибо видел Фелбарр.

И снова Бренор лишь пожал плечами и беспомощно воздел руки вверх, не понимая.

— И ты не потому проигрываешь свои бои, что другие дерутся лучше, нет, — обвиняюще продолжал старик. — Ты проигрываешь, потому что не пытаешься победить! Я видел это и знал! — Он снова потер кровоточащее ухо и сплюнул на булыжную мостовую — в слюне тоже была кровь из поврежденного горла. — И ты только что доказал это.

— Б-Бриун — крепкий орешек, — с запинкой промямлил Бренор, пытаясь придумать подходящую причину.

— Ба! Ты вполне мог сбить его с ног. Ты только что завалил меня!

Бренор не знал, что ответить.

— Я сражался... мм... за свою жизнь, — пробовал объяснить он. — Вы меня ужасно напугали.

— Дерутся всегда за жизнь, дурачок! — выбранил его Бакенбарды Котлетой, подошел ближе и ткнул Бренора кривым старым пальцем. — Всегда! Ты выигрываешь сто боев, а проигрываешь всего один — и ты покойник, как твой отец.

Бренор начал было отвечать, но передумал.

— Ты проигрываешь на занятиях только потому, что не хочешь выиграть. Хорошо, а как насчет Увин? Как она скажет Арр Арру, чтобы он покоился с миром под своей каменной пирамидой, если его единственный ребенок — трус, а?

При этих словах глаза Бренора сузились, и ему опять пришлось призвать на помощь мудрость и сдержанность Морадина, чтобы снова не накинуться на непочтительного ветерана. Он не знал, что делать дальше. Он не мог оспаривать наблюдения Каменного Молота, хотя, разумеется, старый воин не мог разгадать истинную причину незаинтересованности Бренора. Тот сдерживал себя вовсе не от скуки и уж вовсе не из трусости, а потому, что у него была тайна, которую он не мог открыть. Пока не мог.

— Теперь я видел тебя, Малыш Арр Арр, — продолжал Бакенбарды Котлетой. — Видел, на что ты способен, и не намерен больше позволять тебе бегать от боя и дурачить нас мнимыми ошибками и спотыканиями. Твой отец будет гордиться тобой, говорю я тебе, или же вот этим самым топором плашмя я отхожу тебя по заднице! Слышишь меня?

Бренор смотрел на него, не зная, что ответить.

— Ты меня слышишь? — настойчиво повторил Бакенбарды Котлетой. — А, Малыш Арр Арр?

— Реджинальд, — поправил Бренор. Да, пришло время заявить о себе.

— А?

— Меня зовут Реджинальд. Реджинальд Круглый Щит.

— Малыш Арр Арр...

— Реджинальд, — настаивал Бренор.

— Отец твой был Арр Арр... — начал Бакенбарды Котлетой, но Бренор перебил его:

— Мой отец мертв и лежит под холодным камнем.

Мургатройд лишился дара речи и тупо уставился на дерзкого юнца.

— Но я здесь, и больше никогда не смейте думать, что он не сможет гордиться мною. Мое имя Реджинальд. Реджинальд Круглый Щит, из Круглых Щитов Фелбарра. Вы хотели, чтобы я не забывал об этом, поэтому и напали на меня в темноте. Хорошо, я буду помнить, но на свой манер и под своим собственным именем!

— Крысеныш! — повторил Бакенбарды Котлетой, но с видом скорее удивленным и довольным, нежели рассерженным.

— Поэтому через десять дней ставьте против меня их всех, — потребовал Бренор. — Начните с Бриуна Аргита, а потом давайте всех остальных — по одному, или по двое, если захотите, или по трое, а то и всех сразу! А когда я уложу их всех, одного за другим, знайте, что ваши занятия ничему не научат сына Арр Арра. И тогда вы переведете меня в следующую группу.

Бакенбарды Котлетой долго молчал, оценивающе разглядывая его.

— В следующей группе юноши, не дети, — предостерег он.

Бренор ответил наставнику таким же взглядом в упор. Он сам удивлялся своему гневу, глубокому и сильному, своему волнению и злости, причиной которых стали вовсе не скука подготовительных боевых тренировок или непочтительность этого старикана, налетевшего на него в темноте. С одной стороны, Бренор чувствовал себя глупо, избрав такой путь, а с другой — не имел никакого желания сходить с него. Ни малейшего.

— Вам нечему учить меня рядом с этими детьми, — заявил он.