Роберт Сальваторе - Компаньоны

— Лучше бы мы перешли Сарбрин и прикончили их как собак, — отозвалась Увин.

— Не буду спорить, — сказал Парсон Глейв. — И знаю, что многие в последнее время заводят эту песню. Слишком много боев, слишком много набегов. Говорят, король Обальд-Как-Его-Там переложил правление на мелких сошек, и признаки этого заметны даже в Мифрил Халле.

— Это хорошо, что они там в Мифрил Халле признают ошибку своего старого короля...

На глаза Бренора навернулись слезы, хотя Парсон Глейв сразу оборвал женщину.

— Не говори так, — сказал он. — Другое время, другой мир, и король Бренор подписал договор с одобрения самого Эмеруса Боевого Венца. Да, возможно, мы все ошибались. Будь уверена, наш король никогда не был в восторге от того давнего решения.

— Может, и так, — согласилась Увин.

Затем Парсон Глейв ушел, а Увин вернулась к своим домашним делам (включавшим немалое количество упражнений с мечом, поскольку она приводила себя в прежнюю боевую форму), предоставив Бренору, Малышу Арр Арру, самому занимать себя на застеленном одеялом полу. Вскоре ребенок заснул.

Бренору снилось ущелье Гарумна, перо, парящее в воздухе и ставящее его подпись на договоре, носящем название этого места.

Орочья рука, кривая и в бородавках, выхватила из воздуха перо, и Обальд — до чего же ясно Бренор до сих пор помнил эту безобразную тварь — едва не сломал его, выцарапывая на документе свое имя. Великий орк явно был удовлетворен этим «миром» не более, чем Бренор, хотя сам требовал его.

Мысли Бренора унеслись прочь от этого места, в его старые покои в Мифрил Халле, там рядом с ним сидел Дзирт, убеждая его, что Бренор все сделал правильно, на благо своего народа и наследников.

Но так ли это? Даже и теперь — прошло сто лет, а сомнения, похоже, остались. Надо ли было отдавать грязным оркам плацдарм, с которого банды этих грабителей во множестве могли совершать свои беспрестанные набеги?

Он пытался выкинуть это из головы, но не мог, потому что, хотя ему и было уже почти три месяца, докучливые требования тела, которое едва его слушалось, одерживали верх над разумом, отвлекая от мыслей и рассуждений ради более насущных проблем.

— Нет! — зарычал малютка, и очередное воспоминание нахлынуло на него остро, словно наяву. Он сидел на троне дворфских богов в Гаунтлгриме, и мудрость Морадина, сила Клангеддина и таинство Думатойна снизошли на него.

Теперь он снова стоял на четвереньках. Он попытался поджать пальцы на ногах, чтобы упереться всеми ступнями в пол, но завалился набок.

— Ага, вот мы наконец и перевернулись, да? — услышал он голос матери

Сразу вслед за этим женщина открыла рот от удивления, поскольку Бренор снова упрямо встал на четвереньки.

— Ого, отлично! — поздравила его Увин. — Ну разве не молодец...

Голос ее прервался, поскольку на этот раз Бренор правильно поставил ноги. Он чувствовал, как сила трона растекается по его жилам, и разом выпрямился, твердо встав на ноги.

— Но как тебе удалось?! — воскликнула Увин, у нее был расстроенный вид, и лишь тогда Бренор понял, что проделал все слишком ловко и быстро. Он взглянул на мать и постарался изобразить на своем пухлом безбородом личике удивление и даже страх, прежде чем шлепнуться на пол.

Увин была тут как тут; подхватив ребенка на руки, она держала его перед собой и рассказывала, какой он умный и сильный малыш.

Бренор почти подготовил слово, чтобы сообщить ей, что голоден, но благоразумно вспомнил свое место.

***

Теперь он мог сосредотачиваться как никогда. В темноте, уложенный вздремнуть днем или же на ночь, Бренор лучше разбирал свои вечно спутанные мысли, вспоминая Трон Богов, заново ощущая благодать, исходящую от могущественной троицы. Ему полагалось лежать смирно, разве что слегка подергиваясь и ерзая, чтобы устроиться поудобнее, но вместо этого Бренор разрабатывал свои маленькие пальчики, без конца сгибал и разгибал ноги, шевелил челюстью, учась выговаривать слова, запоминая их, обучая свое новое тело искусству речи.

Он старался гнать от себя сомнения в правильности своего выбора и даже не думать об ответственности и клятве, данной им при возвращении на эту землю. Для этого еще будет время, годы спустя. А пока он должен попытаться просто научиться управлять этим странным телом.

И все же ему снова пришлось погрузиться в те давние сомнения и политические проблемы того, кем он был когда-то, — всего десять дней спустя, когда в доме Круглого Щита объявились король Эмерус Боевой Венец и Парсон Глейв. Лица их были мрачны.