Алексей Трефилов - Кукушонок

— Да что нового может случится! — вмешался белый карлик. — Вот твои волосатики в трех галактиках всех разумных сожрали и в этот раз так будет — либо всех съедят, либо все сами умрут. Наше дело не в том состоит, что бы себя развлекать — а обеспечивать присутствие разума во всех его проявлениях. Глядишь через сотен так пять или шесть больших взрывов, кто-нибудь возьмется за ум и мы вырвемся наконец из этого порочного круга перерождений.

— А я про что намекаю! — сказал голубой. — Я для чего эту расу создал? У нас теперь ни одна душа не пропадет! Будем их из вселенной в вселенную переселять, пускай опыта набираются. Сразу ничего не получится, но когда накопим большое количество, я надеюсь — что оно перейдет в качество. Нам просто необходим прорыв!

— Решено! Действуем по твоему плану! — полыхнул во все стороны красный гигант. — За дело! Вспышка! Вспышка! Вспышка! Я спал, мне снился сон: Две сияющие огромные снежинки висели в черноте космоса над незнакомой планетой.

— Мария, ты не смеешь так поступать с моим ребенком! — сказала Лана.

— Все они наши дети. — проворчала Мария. — Ты о чем думала нарушая заветы Сияющих творцов? Материнский инстинкт у нее видите ли проснулся! А мой по твоему безмолвствует или у всех остальных его нет?… Нет же, мы прилетим в мой сектор и украдем душу! Следы она заметала! Что скажут сиятельные?

— Мне все равно что они скажут эти комки плазмы, сами виноваты незачем нас было такими создавать.

— А о ребенке ты подумала? Сидел бы он сейчас у моего сына Иисуса запазухой и был бы счастлив! Возродился бы в следующей вселенной обновленным и полным сил — а теперь он будет страдать. И все из-за твоей глупости. Правила придуманы не просто так! Лана заплакала.

— Не плачь сестра. Я тебя понимаю — я с Иисусом тоже сглупила, сама знаешь что с ним сделали другие дети, я думала что смогу что-то изменить, сияющие не могут — а я смогу, какая же я была дура!..

— Как тебе эта планетка, правда придется засунуть дитя вон в то мерзкое местечко, как погибнет — прибери его душу, разрешаю оставить ее себе. Да не реви ты! Смерти не существует, нам ли не знать?

Можешь сделать ему один прощальный подарок, как я вижу ты его и так неплохо снарядила. Только зачем? Что бы он помучался подольше?

— Он не погибнет! — всхлипнула Лана.

— Да пусть живет — я разве против? Но помогать ему больше не смей!

Второго нарушения сияющие не простят, ты знаешь закон — никаких парадоксов и прочего! Вселенная должна развиваться естественным путем и никак иначе! Обещаешь?

— Да!

— Вот и хорошо. Давай сюда малыша. А он у тебя милашка! Так! Так! Место конечно отвратительное, но вот на том пятачке поспокойней будет, дадим мальчику шанс. Начали!

Вспышка! Вспышка! Вспышка!

— Ааа… — я свалился с трехметровой высоты и покатился по склону оврага, вцепился в деревце и только было перевел дух, как прилетевший сверху рюкзак, перевязанный розовой ленточкой с кокетливым бантом, ударил меня в лоб. «Вот тебе и прощальный подарок!»— возмутился я и покатился дальше, удар об землю выбил из меня сознание.

Вспышка! Вспышка! Вспышка!

Я спал, мне снился сон: Я стоял на опушке леса, на берегу реки, рассвет только начинался и все вокруг было скрыто густым туманом.

Вот он расступился и из него вышла прекрасная женщина — это была Лана. Она была одета в белоснежную тогу, ее глаза полыхали голубым пламенем, ветерок шевелил перышки на ее крыльях.

— Вот и все малыш, больше я не смогу тебе помочь. Помни я всегда буду любить тебя. Прощай и удачи! — Лана исчезла, даже трава там где она стояла не была примята.

— Прощай! — прошептало дерево, погладив листочками меня по плечу.

— Прощай! — прошептала речная волна, набежав на берег.

— Удачи! — прошелестел ветер.

— Прощай мама! — сказал я, смахивая слезинку. Вспышка! Вспышка! Вспышка!

Чертов будильник продолжал звенеть и надрываться: «Да что же это за безобразие такое?! Когда мне дадут наконец выспаться?» Будильник не дождавшись того, что я открою глаза, перешел к активным действиям: он начал бегать по моему телу и щекотать меня перышком в носу, при этом он немузыкально пиликал и всячески выражал мне свое неудовольствие. «Не… ну вы посмотрите какой будильник наглый пошел! — лениво подумал я, переворачиваясь на спину. — Мало того, что он своим звоном мне дырку в голове уже провертел, так он еще и щипается!»

— Да ладно, ладно — проснулся я, проснулся! — пробормотал я и открыл глаза. Я лежал на дне оврага с крутыми склонами, на моей груди сидел металлический паучок, примерно в половину моей ладони размером. Он смешно помаргивал красными глазенками и семафорил мне лапками.