Дмитрий Баринов (Дудко) - Путь к золотым дарам

Зихи пристыженно замолчали. Они-то были уверены, что Тлиф разгонит жалких оборванцев, посмевших мстить царевичу. С секирой в руке вперёд выступил Вышата. Доко и Хвит взялись за оружие.

— Вы ещё не стали бесами, чтобы бояться этой секиры,— усмехнулся волхв. — Она — чтобы разить духов и говорить с богами. Пусть они решат судьбу сокровищ. — Он поднял Секиру Богов и торжественно произнёс: — Зову тебя, Морана-Артимпаса, несущая смерть и жизнь, сестра и жена Даждьбога-Солнца! Когда он на земле был Сосруко, ты звалась Ацырухс, солнечной царевной. Ты же в этом мире была Томирандой, первой царицей мужеубийц.

Из леса на поляну выехала черноволосая всадница с прекрасным бледным лицом, в красном плаще. На ней был кожаный панцирь, а на кожаном поясе с золотой пряжкой висели секира и горит. Все воители, мужчины и женщины, простёрли руки к богине.

— О, богиня! Мы верно служили тебе. Почему же ты дала истребить нас каким-то лесным уродам? — с горечью сказала Ардагунда.

— Вы верно служили. Только не мне, а моей тётушке и моему подземному супругу. Я люблю войну, но мне не всё равно, как им, из-за чего люди убивают друг друга. Вы им так верно служили, что я уже думала, не забрать ли вашу общину в подземный мир. Из вас бы вышли хорошие демоницы! Правда, не из всех. — Она грустно взглянула на блестевшее в свете костра золото. — Вы хоть знаете, что вернули в мир? Вот мои украшения. А этот золотой шлем погубил Сосруко: выдавал все его тайные мысли Сырдону.

Она замолчала, предавшись воспоминаниям. Меланиппа робко спросила:

— О, богиня, что же будет с нашей общиной? Нас осталось двенадцать: семеро тут и пять в Девичьей крепости.

— Уходите с Кавказа. Хватит вам тут воду мутить! В царстве Ардагаста есть мой старый священный град. Поселитесь рядом и будете хранить его. Уважайте обычаи росов и венедов. Можете выходить замуж и воспитывать сыновей.

— Только чужих мужей не соблазняйте, кроме как на Ярилу и Купалу. У нас с этим строго, — улыбнулся Ардагаст.

К костру вышел, поглаживая длинную бороду, старейшина испов Диченаг:

— Отдай нам на сохранение эти сокровища, богиня. Мы-то их никому не дадим без твоего слова. Нам до этих царей, великих воинов, магов дела нет.

— Возьмите их, — кивнула богиня. — Пусть лежат у вас в пещерах, пока не найдётся вождь, способный объединить горы и степь.

— Прошу тебя об одном, богиня: разреши ещё раз воспользоваться Чашей Сосруко, чтобы Ардагаст и Ардагунда могли поговорить с матерью, — сказал Вышата.

— Это можно... Кто хорошо служит мне, так это Саумарон.

Ардагаст с сестрой сели наземь, с замирающими сердцами склонившись над чашей. Все умолкли. Вышата наполнил чашу водой, поводил над ней руками, шепча заклятия, и вот уже в воде появилось лицо темноволосой женщины со шрамом на лбу.

— Вот твои дети, царица, — сказал волхв.

— Здравствуй, мама! — в один голос тихо произнесли брат с сестрой.

Женщина улыбнулась, и из чаши прозвучал негромкий голос, в котором радость смешивалась с печалью:

— Здравствуйте, дети! Какие вы красивые, смелые... Оба в отца. Знаете, я всегда верила, что вы живы. И что станете славными воинами. А про твои подвиги, Ардагаст, я давно узнала. «Длинное ухо» донесло весть. Два раза слала к тебе гонцов с письмами. Видно, не добрались. Только, — она вздохнула, — у венедов говорят: не та мать, что родила, а та, что вырастила. А я... оставила вас на Вышату. А сама бросилась в бой. Об одном думала: рядом с Зореславом победить или погибнуть. Простите меня, детки! Волчица детёнышей не бросит...

— Это ты меня прости, мама! Я убил двух твоих братьев, Сауаспа и Сауархага. И меня теперь зовут Убийцей Родичей.

— Пусть стыдно будет тем, кто раньше не убил Сауархага, этого беса в людском обличье! А Сауасп... Он бы не стал таким, если бы не эта ведьма Саузарин. Она его и мёртвая в покое не оставила.

— А ты как, мама? — спросил Ардагунда.

— Я... Испробовала всё, что могут сделать с красивой рабыней. Несколько раз бежала. Ловили, продавали всё дальше, до самой Ханьской земли. Потом встретила князя Гяня. Он лучший воин во всей степи! Много лет мы с ним воевали с ханьцами и их прислужниками. То побеждали, то спасались в пустыне, в горах... Теперь он царь Исседона и Кашгара, а я царица. У вас двое братьев и сестра. Такие же храбрые воины, как вы. Потому что выросли в степи, а не во дворце.

— Ну вот, — вздохнула Ардагунда. — Ты — царица, Ардагаст — царь, а я — бестолковая мужеубийца. Ни ведьмы из меня не вышло — только руками светить умею, ни военачальницы, ни царицы...