Девид Мэйсон - Башня Медузы

Каола прерывисто всхлипнула. Она уже видела мучения рабов под нейронным бичом и знала, какие страдания вызывает прикосновение электрической плети. Жгут был под током, настроенным на колебания нервной системы человека. От одного касания все тело мгновенно пронзала резкая, нестерпимая боль, отдававшаяся в каждой нервной клеточке. Девушка застонала и в немой мольбе вытянула руки. Пангой вытащил бич.

Кирин тоже узнал страшное орудие пытки. Он смутно помнил эту девушку: там, в камере, несколько часов — или же дней? — назад она была добра и с ним, и с доктором Темуджином. И хотя мозг захлестывали красные волны боли, хотя, казалось, по всему телу, по каждому квадратному дюйму, колотили дубинами, он с нарастающей яростью боролся против опутавших его металлических ремней. И он победил!

Ужасный скрежет раздираемого металла пронесся по комнате. Пангой круто повернулся и, бледный, застыл в изумлении: обнаженный землянин спускался со стола на пол. Эти ремни сдержали бы и неистовый порыв быка, но разлетелись на атомы под напором мускулов землянина!

Кирин, пошатываясь, шагнул к нексийцу. Тот поднял бич. Силовой генератор в рукоятке бича заискрился, и в этот момент колдун коснулся большим пальцем кнопки разряда. По всей длине жгута замерцали прерывистые голубые огоньки. Воздух наполнил характерный запах озона.

Пангой взмахнул бичом, и от жгута с треском разлетелись искры.

— Кирин, берегись! — крикнула Каола.

Но Кирин, как зачарованный, брел вперед, к колдуну. Какая-то неведомая сила, завладев мозгом, определяла его действия. Он словно угодил в безвестного хозяина с жестокой хваткой и ступал нетвердо, точно марионетка на веревочках, ведомая невидимой рукой.

Пангой хрипло засмеялся и ударил.

Внезапно выпрямившись, Кирин перехватил жало. Пламя с легким треском обвило его руку, но невидимое силовое поле отклонило разряд, и насыщенный электричеством огонь не опалил плоти. В следующий миг силовое поле, изменив структуру, выгнулось, и поток энергии устремился назад — к источнику.

Со страшным грохотом взорвалась рукоять бича, которую сжимали пальцы колдуна, — это сдетонировал силовой генератор. Вспышка белого пламени — и великий колдун Некса с диким воплем повалился на пол, прижимая к груди обожженную, черную руку. Мельчайшие капельки кипящего металла, шипя, погружались в живую плоть.

Не веря глазам, Каола смотрела, как медленно, шаг за шагом, приближался Кирин к скорченной на полу фигурке колдуна. Почувствовав нависшую над ним опасность, тот увернулся и, поднявшись, превозмогая боль, заковылял к лабораторному столу. Там он схватил усилитель биотоков и поспешно надел себе на голову. Лицо колдуна, бледное от боли, перекосила ярость.

Он не ухватывал причину происшедшего, отчего ярость его только усиливалась. Никогда еще за семь столетий своей искусственно продлеваемой жизни не обращались с ним, Пангоем с Некса, так грубо и жестоко. Он жаждал мести. Сейчас, когда в его распоряжении есть всемогущий шлем, он сможет сдержать и сотню воинов.

Между сверкающими витками металла и стекла, покрывшими весь шлем, замелькали крохотные вспышки. И в этот миг, повернувшись к обнаженному землянину, колдун нанес ему мысленный удар.

Такой удар, нанесенный разумом, был нематериален, но он оказал то же воздействие, как если бы Кирина поразил в живот кузнечный молот. От нестерпимой боли у того зашлось дыхание. Ловя ртом воздух, он покачнулся и рухнул на колени. Удар был нацелен на нервные центры мозга, регистрирующие болевые ощущения. Посланный ими импульс через нервные связи достиг солнечного сплетения землянина. Эффект был как от настоящего удара страшной силы: поскольку все болевые сигналы замыкались на нервных центрах мозга, не было никакой возможности отличить физический удар от того, что воздействовал непосредственно на мозг.

Но только он опустился на пол, как его согнутую спину обожгла струя жидкого огня. Он резко выпрямился, и тут же удар бича в висок бросил его на пол. В голове помутилось. Он из последних сил цеплялся за ускользающее сознание, а безжалостная плеть, казалось, рвала в клочья его кожу. Разум стало заволакивать красным туманом. Еще миг — и он провалится в небытие.

И вдруг по всему телу прокатилась мощная волна энергии. Словно в самый последний момент на крайнем рубеже выносливости забил ранее скрытый источник внутренней силы. Медленно, скованно, еще не придя в себя, он поднялся на ноги, не замечая шквала обрушившихся на него ударов.