Шеннон Майер - Изменившая судьбы

— Любая клятва может быть отменена богиней-матерью, призови ее. — Я выдохнула слова, пока пыталась удержаться от падения под его ударами. Он зацепил мое левое плечо, и я ударила его торцом копья в правое бедро, достаточно сильно, чтобы он упал на одно колено. Но я не могла заставить себя его убить. Мне хотелось верить, что он был под властью Кассавы, не смотря на то, что он сказал. Не смотря на то, что его глаза были чистыми.

Он улыбнулся устало и грустно.

— Ты слишком мягкая для этой жизни, совсем как твоя мать, Ларк. Я сделаю тебе одолжение, убив сейчас, вместо того, чтобы позволить тебе бороться против неизбежного в течение многих лет.

— Что бы ни позволяло тебе спать по ночам, действуй и верь, — гневно выкрикнула я, расставляя ноги, одну вперед, другую назад, приготовившись к следующей атаке.

Он взмахнул рукой, зеленое свечение вспыхнуло импульсом, который я смогла опознать слишком поздно. Плющ, растущий по краю возвышения, зазмеился по траве и обвил мои ноги. Я рубанула копьем, перерезая его, но недостаточно быстро.

Гранит крестообразно взмахнул двумя мечами — удар, предназначающийся для отрубания головы. Я знала. Я видела, как он делал это с манекенами в тренировочном зале. Я откинулась назад, не в силах отвести взгляд от мечей, которые разрубили воздух перед моим лицом, их концы оцарапали подбородок.

Я вскрикнула и попыталась перекатиться, но лозы опутали меня, усилив хватку на руках и ногах, не давая мне ничего сделать, чтобы спасти свою задницу. Паника подняла свою уродливую голову, заставляя меня лепетать:

— Гранит, не делай этого. Я могу ее остановить. Ты будешь свободен от своей клятвы, если она умрет.

Он горько усмехнулся.

— Нет, не буду. Клятва остается в силе до самой смерти человека, давшего ее, Ларк, а не смерти человека, которому она дана. Я дал ей клятву, которую не могу нарушить.

Паника захватила меня, когда он встал рядом со мной, расставив ноги и подняв меч.

— Прощай, Лакспер.

Я посмотрела по сторонам и увидела Гриффина.

— Помоги мне!

— Я говорил тебе, что если не можешь дотянуться до способностей, когда тебе это действительно необходимо, тебе не следует жить. Спаси себя сама.

Казалось, что все замедлилось, капля пота падающая с лица Гранита по зигзагообразной траектории, меч, летящий прямо мне в лицо, с острием сверкающим в лучах солнца из-за деревьев.

Времени на раздумья не было, я просто дотянулась до силы, не смотря на боль, прорвалась сквозь блок и овладела ей. Единственная вещь, которую я помнила, как делать и самая агрессивная тактика, которую я когда-либо применяла.

Под ногами Гранита взорвалась земля, кувырком отправив его в воздух, оружие выпало у него из рук. Он упал на землю, перекатился и вскочил на ноги, глядя на меня огромными глазами.

— Невозможно.

Я взмахнула руками насколько смогла, привязанная к земле плющем, и деревья вокруг согнулись назад, дрожа от напряжения, словно натянутые гигантской резинкой.

Наши глаза встретились, и он выпрямился.

— Я ошибался на счет тебя. Ты сильнее. Ты не такая, как твоя мать.

Слезы покатились из глаз.

— Прощай, друг.

И я освободила деревья. Ветер, пронесшийся сквозь их листья и иголки, издал свистящий звук, и я закрыла глаза за секунду до того, как они обрушились на него.

Гриффин шагнул ко мне, нагнулся и обрезал лозы. Я подняла руки и, взмахнув пальцами, послала лозы прочь, прежде чем он смог закончить. Он слегка склонил голову ко мне.

— Оправляйся за королевой. Тебе нужно освободить огонь, и у тебя менее пяти минут, прежде чем станет слишком поздно для твоего отца и многих из твоей семьи.

Пять минут. Я села и я отодвинула печаль из сердца прочь. Гриффин был прав. Кассава ускользнула, пока я разбиралась с Гранитом. Моей работой, как Эндера, было выслеживать и казнить предателей.

И в лесу остался всего один предатель.

Я считала, пока бежала, пять минут — это триста секунд. Если у меня и были какие-то мысленные надежды, что Кассава перестала контролировать людей, то они быстро расстаяли. Едва я сбежала с возвышения, как группа из нескольких человек устремилась ко мне и попыталась окружить, их глаза остекленели, а грудные клетки вздымались из-за червей. Я с легкостью уклонилась то них, так как их движения были, мягко говоря, вялыми. Не имело значения, как сильно Кассава принуждала их, тела отказывались им повиноваться. Они умирали.

Мне нужно было добраться до очищающего огня и освободить его. И как можно быстрее.