Лев Власенко - Настоящие люди

— Конечно, правильнее было бы сделать тебе настоящий панцирь из моржа, с поножами, с воротником для шеи. Но ты такой худой, что в нем не повернешься.

— А ты? — спросил Элгар. — Хочешь, помогу смастерить для тебя крылья?

— Мне крылья без надобности, — ворчливо отозвался Умка.

— Но…

— Посмотри, — Умка вытянул руки. Его пальцы заметно дрожали. — Еще совсем немного, и старость свое возьмет. Не хочу, чтобы ты на лед меня повел…

— Я никогда этого не сделаю.

— Поведешь. — Уверенно сказал старый медведь. — Сейчас хороший год и еды хватит обоим, но всегда прокормить себя и немощного старика ты не сможешь. Нет для меня лучшей участи, чем погибнуть в бою.

Элгар не ответил. Умка заботился о воспитаннике и добывал для обоих еду, пока Элгар не научился ходить и охотиться самостоятельно. Юноша знал, что в суровые зимы, когда солнце надолго скрывалось, и побережье погружалось в долгую полярную ночь, сделанные летом запасы кончались быстро. Тогда Умка брал копье и шел в далекие стойбища, чтобы по праву сильнейшего воина присвоить чужую еду. Еще не научившись говорить, Элгар стал причиной чужой смерти…

— Почему тогда…

— Почему я не захотел сражаться с тем сопляком? — догадался Умка.

Юноша кивнул.

— Всему свое время. Я уже сказал: если бы мы перебили сыроедов, то ничего бы не добились. Оленеводам нужна броня и оружие, Омрыну нужна выгода от торговли, им безразличны наша жизнь и наши беды. Чавчу и моряне забыли, что они одного корня. Забыли, что они все луораветлан.

— Хочешь им напомнить?

— Хочу, — признался Умка, — я уже говорил, что старый стал и немощный. А они все на меня полагаются. «Умка убил Якунина!», «Умка силач, богатырь!». Нельзя вечно жить победами стариков.

— Мне кажется, молодой вождь инук тоже это понимает. Я бы с ним биться не стал. Ты не видел его, как могу видеть я…

Юноша замолк. Он терялся всякий раз, когда приходилось объяснять нечто, недоступное другим. В детстве, еще не понимая своих особых талантов, он без всякого стеснения рассказывал Умке о том, что говорят волны и шепчет ветер. Старик сначала смеялся, потом начал прислушиваться к ребенку. С осторожностью и уважением, которыми на севере окружают все, что стоит выше понимания простого человека.

— Расскажи мне, — попросил Умка.

— Этот вождь не просто силач или ловкий воин, — Элгар прищурился, вспоминая исходящую от незнакомца горячую волну. — Он как рыба… плывет в своем красном море. Человек не может быть источником такой силы.

— Я сразу смекнул, что вы с ним в чем-то похожи, — кивнул старик.

— А нам обязательно нужно воевать? — спросил Элгар. — Инук, конечно, оскорбили жителей Улык, но без твоей и Омрына поддержки никто не станет за них заступаться.

Умка присел и сдвинул чайник с огня, пригласил Элгара сесть рядом. Обычно они со стариком обменивались вечером не более чем десятком слов — болтливость среди настоящих людей считалась недостатком, но сегодня Умка был настроен на долгий, обстоятельный разговор. Он достал две белые керамические чашечки и заварил чай. Этот напиток в доме Умки пили только по особым случаям, потому что доставался он им нечасто.

— Когда я был молодым, — протянул старик, прихлебывая кипяток, — мы хватались за оружие по малейшему поводу. В нашем роду тогда было много людей, и все чувствовали свою силу. Войны разгорались из-за любой обиды…

Умка прищурился, мыслями переносясь в давно ушедшие времена.

— Воевали с сыроедами, воевали с коряками, воевали с юкагирами и якутами, со всеми, до кого могли дотянуться. А когда воевать было не с кем — дрались между собой: род против рода, семья против семьи, брат против брата, — Умка вздохнул. — У нас в те времена не было недостатка в железном оружии и доспехах. Так было, пока не пришел Якунин.

Старый медведь замолчал. Он никогда не рассказывал воспитаннику про большую войну. Элгар слышал несколько песен и сказаний об этих событиях: о том, как появились воинственные и безжалостные пришельцы с запада, о том, как великан-полководец Якунин привел их с собой во владения настоящих людей и как в двух крупнейших сражениях было разбито войско Якунина, и как погиб сам кровожадный душегуб. Умка редко вспоминал, что это он убил Якунина, но и не отрицал, когда ему приписывали этот подвиг.

— Мы победили, это верно, — продолжил Умка. — Но из десяти мужчин ушедших на ту войну не вернулось девять. Наш род захирел, женщины-луораветлан стали брать в мужья коряков, чего раньше никогда не было, сыроеды в любой момент могут пойти войной на Улык…