Майкл Салливан - Персепливкис

— Ты в порядке?

— У меня получилось? Никто не пострадал? — спросила она.

— Ну, может, немного поджарились, — ответил он.

Ройс сделал шаг вперед и сошел со скалы. Послышался громкий хруст, словно он наступил на яичную скорлупу. Поверхность склона казалась темной, остекленевшей, и нигде не было даже намека на движение.

Ройс сделал еще два шага и быстро вернулся на островок.

— До сих пор чувствуется жар. Возможно, нам стоит немного подождать.

— Как ты это сделала? — удивленно спросил Деган, стараясь оказаться как можно дальше от Аристы, насколько это позволяло пространство островка.

— Она ведьма, — ответил Магнус.

— Она не ведьма! — возразил Адриан.

В тишине пещеры его голос прозвучал особенно громко. Эхо дважды повторило его слова. Он заметил, что Алрик с удивлением смотрит на него, и Адриану стало не по себе. Он повернулся и быстро зашагал вниз по склону скалы.

Адриан чувствовал, как поверхность утеса проминается под его весом, а жар под подошвами сапог был таким сильным, словно он шел босиком по раскаленному песку. Он уходил все дальше, пиная мыском обугленные останки крабов. За спиной у него мерцал свет, и он понял, что Ариста следует за ним. Они подошли к расселине. Она оказалась больше, чем Адриан предполагал, и ему удалось войти в нее, не сгибаясь.

Две девочки мчались вдоль зубцов крепостной стены, и темные зимние плащи развевались у них за спиной. Вдруг Мёрси резко остановилась, и Элли едва не сбила ее с ног. Девочки столкнулись и захихикали. Дул холодный ветер, но они не обращали внимания на такие пустяки, как щипавший покрасневшие щеки мороз или серое небо и серые стены замка, на которых они стояли.

Мёрси опустилась на колени, протиснулась между зубцами крепостной стены и заглянула вниз. Стену высотой двадцать футов построили из огромных разноцветных каменных глыб, квадратики которых уменьшались по мере удаления от того места, где она устроилась. Внизу шумела улица, торопились куда-то десятки всадников, пешеходов и возничих на своих повозках. Мёрси стало немного не по себе, у нее задрожали руки, по телу побежали мурашки. И все же было очень интересно наблюдать за миром с такой высоты, смотреть на крыши домов и лабиринты улиц. Выпал снег, все вокруг побелело, но кое-где на этом фоне выделялись цветовые пятна, например, красная стена амбара на далеком холме, трехэтажное небесно-голубого цвета здание, коричневые проплешины на дороге, где из-за постоянного движения людей и повозок быстрее таял снег. Мёрси впервые видела настоящий город, тем более с такой высоты. Когда она оказывалась на крепостных стенах замка, то представляла себя императрицей всего мира или птицей. И то и другое доставляло ей равное удовольствие.

— Он здесь! — закричала Элли, но ветер заглушил ее слова, и Мёрси даже показалось, что они долетают до нее с расстояния в несколько миль. — У него нет крыльев!

Мёрси выползла обратно и прислонилась спиной к стене, чтобы перевести дыхание. Элли стояла перед ней, она сбросила капюшон, на лице блуждала безумная улыбка, темные волосы развевались на ветру. Мёрси перестала обращать внимание на острые уши Элли и необычной, вытянутой формы глаза. Элли вызвала у Мёрси живейший интерес уже при первой их встрече в столовой. Она отошла от стола Пикеринга, чтобы получше рассмотреть странную эльфийскую девочку, а Элли очень понравился Господин Рингс, и с тех пор они стали неразлучны. Элли стала ее лучшим другом, даже главнее Господина Рингса. И хотя Мёрси доверяла свои секреты им обоим, только Элли могла их понять.

Элли сочувствовала Мёрси, когда та рассказывала о том, как Аркадиус запрещал ей гулять в лесу, окружавшем университет. Она страдала от таких же ограничений, когда отец не разрешал ей гулять по родной Колноре. Девочки проводили долгие зимние вечера, обмениваясь при свете свечи страшными историями, почерпнутыми из своего лишенного приключений детства, когда их слишком осторожные опекуны не позволяли искать головастиков или подбирать кусочки металла, которые выбрасывали лудильщики.

Они обменивались одеждой. Гардероб Элли состоял из поношеных мальчишеских курток и таких же штанов дырявых, но Мёрси они приводили в восторг. В них оказалось гораздо удобнее ходить и лазать по деревьям, чем в платье. У Элли вообще было мало одежды по сравнению с огромным количеством платьев и плащей, в которых Мёрси ходила в университет. Но сейчас у нее осталось только то, что надела на нее Миранда, когда они бежали из Шеридана. Поэтому девочки могли обмениваться только плащами. Плащ у Мёрси был более толстым и теплым, но ей нравилась старая накидка Элли, в ней она выглядела, словно герой из дикого леса.