Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных

— Ты кто такой?..

— Витязь рода Золотой Розы. Эльф. Мое имя Тайтингиль.

— Ладно… не знаю, из какой дурки ты сбежал, Тайтингиль… а как по-нормальному?

— Тайтингиль.

— Ты… женщин не любишь, да?

Витязь понял не сразу, что она имела в виду, а когда понял… Светлые изогнутые брови сдвинулись; гнев ударил под ребра.

— Слова твои мерзки.

— Господи… — Ирма, запахивая плотнее халатик, предназначенный для распахивания, потерянно упала на кресло.

— Где ты живешь?

— Я родом из Нолдорина, дивного, сокрытого города моего народа.

Ирма расстроилась. Гость ее точно оказался тронутым. Или упоротым. Какая жалость, ведь красавчик же.

— В нашем мире, — сказала с издевкой. — В нашем мире где живешь?

— Нигде.

— Но уши же тебе где-то подправили… и вполне аккуратно. Ладно. Если ты хочешь наших денег, давай продадим одну из твоих побрякушек. И запомни на будущее: такое лучше на себе не носить и никому не показывать.

— Отчего? — шевельнулась светлая бровь.

— Оттого что ограбят!

— Пусть отважатся, — лениво проговорил витязь, разваливаясь в кресле. Подумал и вытянул ноги в сапогах на тот же столик. Его порядком утомили споры и суета, хотелось отдохнуть.

— Мужлан, — заключила Ирма.

— Невоздержанная в словах и жадная до мужчин дева, — объявил Тайтингиль.

Один — один.

Ирма выдохнула. Вот же сумасшедший…

Но — роскошный.

— У тебя есть документы? Хоть что-то?

— Документы?..

— Я поняла. Значит, так… Браслета хватит, чтобы тебя как-то поселить и легализовать, — задумчиво сказала она, наконец приходя в себя. — Ну, я так думаю, — тяжело вздохнула. — Попробуем выдать тебя за беженца с Украины, их сейчас много.

— Какое унизительное слово, — заметил Тайтингиль. — Я не бежал, я пришел.

— Тебе, мой золотой, выбирать не приходится, — прошипела Ирма. — На один день ты тут, у меня — там, на бельэтаже, есть гостевая спальня. И… если еще раз потянешь руки к Алинке, я тебя… посажу.

— Посадишь… куда? Призовешь стражников, лишишь воли? Ты мыслишь тьмой, — спокойно сказал Тайтингиль, — если думаешь, что я могу причинить вред юной деве или дому, приютившему меня.

— Полный псих… Черт, что же я делаю… погоди, я позвоню начальнику охраны на фирму. У него были контакты… Сделать тебе хоть паспорт.

Ирма двинулась было к кабинету, но беспомощно остановилась.

— Ты не дурачишь меня?..

Тайтингиль встал — златая макушка под потолок. Шагнул к невысокой человеческой женщине. Нагнулся так, чтобы смотреть в глаза.

— Пойми сама. Попробуй почувствовать. Что тебе мои слова?

Ирма попятилась и чуть не опрокинулась на спину через подлокотник кресла. Нервно схватила айфон и вышла.

Пока женщина, невзирая на время за полночь, долго разговаривала по разным телефонам, то подсаживаясь к компьютеру и демонстрируя в камеру скайпа вещи эльфа, то ругаясь, временами переходя на английский, на французский, Тайтингиль побрел по огромной квартире, принюхиваясь и оглядывая евроремонт: все ненастоящее, все как нарисованное было в этом странном жилище! Слишком чистое, слишком игрушечное, словно созданное не для жизни, а только для того, чтобы смотреть.

Ненастоящее.

Ирма нашла его на кухне.

Воин разобрался с холодильником, отыскал там овощи, фрукты и теперь спокойно заканчивал резать салат — на доске! — правда, положенной на стеклокерамическую поверхность плиты, и складывая подготовленное в широкую миску. Кстати, выбрал лучший нож и лучшую посуду из всего, что тут можно было взять, заметила Ирма.

Указал на кусок мяса:

— Дичь неплохая. Где у тебя очаг?

Неплохая? Еще бы, мраморная телятина прямиком с частной экофермы «Три жеребенка»!

Эльф потянул с полки баночки с сухими травами, начал отвинчивать крышки, нюхать.

Ирма смотрела как завороженная, сжимая в руках айфон.

Два с гаком рост.

Золотые волосы ниже ягодиц.

Тонкая сорочка цвета охры, вышитая, штаны такие же. Мягкие сапоги на ногах, под колено, с тиснением и золотыми набивками. А меч в ножнах, портупея, ремень с кинжалом и кольчуга остались в гостиной на кресле.

И запах цветущей липы.

И песка.

Металла и усталости.

— Охренеть, — сказала она.

Нолдоринец выгнул резную бровь и улыбнулся краем рта.

— Значит, секса не будет? — спросила Ирма и облизала губы. — Ты не станешь со мной спать?

— Нет, не стану. Это не в правилах моего народа. Мы любим единожды, как живем, и любим, сливая души, — назидательно произнес Тайтингиль. — А не только тела, подчиняясь похоти.