Ким Харрингтон - Клэрити

Наша официантка казалась вполне себе милой девушкой. Среди местных поваров у меня знакомых нет… Потом меня осенило. Я огляделась и заметила другую официантку, стоявшую у барной стойки. Она демонстративно зевнула и подняла руку с ярко-розовыми ногтями, чтобы прикрыть зевок… Гингема из Волшебной страны. Злая фея Спящей красавицы. Я не преувеличиваю!

Ее зовут Тиффани Деспозито, и она королева наглой троицы: Тиффани, Брук и Кендра. Все три блондинки, но только Брук — настоящая. Типичные нахалки, и я была объектом их издевок. Это они дали мне прозвища Фрик и Урод(ка) и подвергали дурацким розыгрышам. В этом году Тиффани была просто неутомима и по какой-то причине вкладывала в травлю всю душу. И вот теперь — плевок в моем стакане.

— Вот стерва, — сказал Перри. — Хочешь, я разберусь?

— Нет, я сама справлюсь.

Я подошла к стойке и поставила на нее стакан.

Тиффани делано улыбнулась:

— Приходят экстрасенс и медиум в ресторан. Экстрасенс говорит…

— Да пошла ты…

Тиффани скривилась:

— Анекдот кончается по-другому, Клэр.

— Засунь свои шутки подальше. Поменяй напиток и постарайся, чтобы на этот раз туда не попала твоя зараза.

Тиффани вылила колу и начала наливать новую.

— Поменяй стакан.

Она прищурилась, хмыкнула и потянулась за новым стаканом.

— А как поживает Джастин? — спросила она.

Я чуть было не перепрыгнула через стойку, чтобы выцарапать ей глаза. Но все же остановилась, набрала побольше воздуха и попыталась уговорить себя.

Оставайся спокойной…

Не опускайся до ее уровня…

Ты классная девчонка…

Она психопатка и гламурная шлюха…

Ты лучше. Не реагируй на ее выходки…

Это помогло.

— Я не знаю, как поживает Джастин, и мне нет до этого дела.

— Правда? — протянула она. — А мне казалось, тебе есть дело до него.

Может быть, у нее склонность к суициду? И она хочет, чтобы я помогла ей уйти из жизни?

Чтобы не дать рукам вцепиться ей в горло, я начала крутить перед собой картонную подставку.

Вспышка… Видение… Тиффани принимает заказ и спорит с девушкой — не со мной. Еще одна вспышка — детектив Тоскано несколько минут назад входит в «Ямми».

Тиффани нервно крутит пальцами подставку. Ту самую, которую теперь кручу я.

Тиффани была напугана!

Почему она испугалась копа?

— Эй! Куда улетела? Будешь колу или нет?

Я постаралась не обращать на нее внимания и не спугнуть видение, но оно исчезло.

Я взяла стакан:

— Я слышала, ты вчера вечером с кем-то поругалась?

Тиффани побледнела. Ого, мне казалось, что при таком загаре это невозможно.

Она нервно намотала свой крашеный локон на палец:

— Где ты это слышала?

— Тебе-то какая разница? — Я решила пойти ва-банк. — Но слух интересный, если принять во внимание, с кем ты поругалась.

Бледное лицо Тиффани позеленело, и я невольно отступила, почти ожидая, что из ее разинутого рта сейчас хлынет рвота. Однако она лишь сузила глаза и, наклонившись ко мне, прошипела:

— Убирайся!

И вдруг все стало ясно. Мое видение… Ее страх перед детективом… Она ссорилась с убитой девушкой . И она не хотела, чтобы детектив Тоскано узнал об этом.

Я отошла от бара, взволнованная своим открытием. Тиффани Деспозито повержена. Теперь я могу стать ее мучительницей. И могу растянуть это удовольствие. Чтобы угроза висела над ней много дней, может, даже недель…

— Плохо, что ты больше не с Джастином, — услышала я за спиной. — Он такой секси. А как целуется!

Это было выше моих сил.

Я обернулась и вылила колу ей на голову. Она завизжала и замахала руками; кола, стекая по ее лицу, полилась в вырез на огромной груди.

Отлепив челку от лица, Тиффани зарычала:

— Я достану тебя!

Я улыбнулась и спокойно направилась к двум Тоскано, которые с удовольствием наблюдали всю эту сцену.

— Вы новый детектив? — обратилась я к старшему.

Он молча кивнул — или не успел прожевать свою картошку, или просто боялся со мной заговорить.

— Видите эту мокрую и липкую официантку — Тиффани Деспозито? Она ссорилась с той убитой девушкой. Вчера вечером в ресторане. Вы должны допросить ее прямо сейчас. Чтобы она не успела добраться до дома и принять душ. Мне кажется, она захочет сбежать.

Я пошла к своему столу, уселась и принялась за оладьи, счастливая, как ребенок в Рождество. Нейт и Перри молча наблюдали за мной.

Потом Перри сказал:

— Может, все-таки стоило пойти мне?

Нейт потряс головой: