Ким Харрингтон - Клэрити

— Дайте мне, пожалуйста, каждый по предмету, — попросила я чету и положила руки на стол ладонями вверх.

Точное название дара, которым я обладаю, психометрия ретрокогнитивного опыта. Воспоминания и выбросы энергии оставляют на материальных объектах отпечатки, и мне иногда удается снимать их — видеть или слышать в своем сознании. Самое удивительное в моем даре — непредсказуемость. Бывает, беру я в руки предмет, жду ответа — и ничего не происходит. А бывает и наоборот (реже, правда): я подолгу не могу отогнать видение от себя и в конечном счете чувствую себя совершенно измученной. Я не могу принудить свой дар работать по графику, и я не могу избавиться от него. С этим и живу.

Миссис Бингхем сняла одну из своих жемчужных сережек и положила ее на мою левую ладонь. Ее муж, немного подумав, протянул мобильный телефон. Я сжала предметы, закрыла глаза и сосредоточилась. Вспышки последовали сразу, и мне пришлось немного подождать, чтобы сложилась картинка.

— Вы купили эти сережки в каком-то особом месте. С ними связано какое-то особое состояние… — Я помедлила. — Магазин находился… в чем-то еще.

— Магазин «в чем-то еще»? Что это означает? — спросил муж.

— Дайте мне секунду. — Я сосредоточилась и нашла ответ: — Круизный корабль! Вы купили эти серьги на круизном корабле во время медового месяца. Они многое для вас значат.

Миссис Бингхем расцвела улыбкой:

— Правильно! — Затем она бросила взгляд на мужа: — А ты этого даже не помнишь.

Он пожал плечами:

— Ну, а обо мне? Хотите догадаюсь: вы думаете, что я кому-то звонил с этого телефона?

Он что, хочет сбить меня? Вряд ли у него получится. Я сфокусировала свою энергию на мобильнике и сразу кое-что увидела. Мистер Бингхем сидел, откинувшись назад, и казался слегка встревоженным. Он действительно боялся. Но я не могла сказать всё. Мама всегда повторяла нам, что плохие новости плохи и для бизнеса, поэтому надо сосредотачиваться на положительном.

— Вы… попали под увольнение и много раз пользовались этим телефоном для поисков новой работы, — сказала я. — Недавно вы получили отличное новое место, и эта поездка — чтобы отметить назначение.

Миссис Бингхем захлопала в ладоши, ее муж слегка кивнул. Я вернула им вещи.

— Теперь, — сказала мама, — если мы минуту помолчим, мой сын определит, с нами ли духи.

Если бы меня спросили, я бы сказала, что Перри проиграл в ту лотерею, где разыгрывались паранормальные дары. Его дар зависел от многих факторов и проявлялся далеко не всегда. Ему приходилось сосредоточиваться сильнее, чем нам с мамой, и сил он терял намного больше. Самое главное — ему требовалось присутствие духов. Но с духами не всегда можно договориться. Иногда они просто не являлись, и тогда клиент уходил разочарованным. Когда же духи все-таки давали о себе знать, Перри приходилось слушать речи мертвецов. Вы думаете, это приятно?

Брат закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул через нос. Его грудь поднималась и опадала, но сам он оставался неподвижен. Через минуту Перри открыл глаза:

— Паула здесь, с нами.

Миссис Бингхем пронзительно вскрикнула:

— Мама! Мама здесь?

— Да, она говорит, что она ваша мать.

Мистер Бингхем возвел глаза к потолку и скрестил руки на своей бочкообразной груди:

— Докажите.

Перри склонил голову набок:

— Хорошо. Она говорит, что никогда не любила вас и сейчас не любит!

Лицо Бингхема побагровело. Миссис Бингхем захихикала:

— Точно. Мама никогда не любила тебя, милый, и ты это знаешь.

— Еще она говорит, — продолжил Перри, — что ей нравится ваша шляпа, миссис. Она напоминает ей ту, что всегда носила ваша бабушка.

На глазах женщины показались слезы.

— Поэтому я и купила ее! Когда я увидела ее в магазине, я вспомнила бабушку. — Ее лицо светилось. — Мама, бабушка с тобой?

Перри прислушался, потом передал:

— Она говорит — иногда, но не сейчас.

Я услышала, как дважды прозвонил колокольчик — дверь открылась и закрылась. Тот, кто зашел, не стал ждать своей очереди, как было указано в объявлении на стене, а прямиком направился к гостиной и громко постучал.

— Что за черт?

Мама ринулась к двери, и длинная юбка волчком закрутилась вокруг ее ног. Дверь она открыла рывком, что выдавало крайнюю степень раздражения.

— Милли?

Действительно, в проеме стояла Милли. Она была в одном из своих платьев из серии «дитя прерий», чулки под ее тощими коленками, как всегда, сбились. Милли живет в соседнем доме, таком же викторианском, как наш, но не столь ужасно раскрашенном. На первом этаже ее дома располагается антикварный магазинчик, который вполне преуспевает в летние месяцы. Милли — одна из тех благородных старушек, которые питаются скорее слухами, нежели обычной пищей. Несмотря на ее длинный язык, мы очень любим ее — прежде всего за то, что она принимает нас такими, какие мы есть, и присылает нам немало клиентов.